В пустоте о героизме забывают

Пушкин П.

Пока Кирилл пытался понять, что это и зачем, живой холм совершил очередной укус, замер и немного осел. При этом его пасть сомкнулась и превратилась в кривую трещину. Если не знать, где она находилась, то не сразу и разглядишь. Да и в целом после остановки существо больше напоминало элемент рельефа, чем живой объект.

Выглядело довольно безобидно, но Кирилл не обольщался: столько тонн мяса просто не могли существовать в этом мире без эффективного защитного механизма. Если его не видно сразу, то тем хуже: щупальца, клыки или мощные лапы — известное

зло, а сюрприз вполне может смертельно удивить.

Парень отправил теням команду осмотреть странное существо. За спиной холма, которая ничем не отличалась от остального тела, отряд наткнулся на темную полосу, оставленную непомерным аппетитом. Она-то и подтвердила опасения Кирилла: слой почвы и мха составлял не больше метра, а под ним находилась вода. Попытка измерить глубину с помощью самой длинной ветки, срубленной у ближайшего куста, не принесла успеха.

Картина складывалась неприятная: учитывая наличие подобных существ, болото вполне могло представлять из себя бесконечное чередование относительно твердых участков, разделенных длинными и широкими полосами чего-то тонкого и ненадежного.

В принципе, тени могли бы их переплывать, но тогда придется оставить завров, и почему-то Кириллу казалось, что в воде вероятность встретить опасность гораздо выше, чем на поверхности. Это бы многое объяснило.

Чтобы добраться до обломка, требовалось признать, что изначальная задумка с походом провалилась, и радикально изменить метод достижения цели. Всего Кирилл видел два варианта: воспользоваться спасательной капсулой, чтобы подлететь ближе, или изобрести безопасный способ передвижения в воде.

В первом ему не нравилась полная уязвимость в воздухе перед военным кораблем: должно же у него работать хоть одно орудие. Плюс имелась ненулевая вероятность приземлиться на ненадежный участок и пойти ко дну.

Поэтому Кирилл выбрал второй. Время поджимало, так что он не стал искать самое эффективное сочетание, а собрал из готовых шаблонов первое, что пришло в голову. Правда, требовалось разобраться с одним из ключевых параметров: глубиной.

Одна из обычных теней без сомнений бросилась в воду. Холод неприятно стегнул по чувствам: все-таки Котов создавал химер с прицелом на теплые условия. Набрав полные легкие воздуха, хищница нырнула, загребая мощными широкими лапами.

Уже на этом моменте выяснился первый неприятный момент: обычно холодная вода отличалась хорошей прозрачностью, но в этом месте она по какой-то причине приобрела темный цвет, ограничивая видимость вытянутой рукой.

По ощущениям, тень успела погрузиться метров на пять, прежде чем из черноты вынырнула длинная пасть, полная кривых острых зубов. Она вцепилась в заднюю лапу химеры и резким рывком потащила добычу в глубину. Тепловое зрение с трудом различило довольно крупный силуэт с двумя парами широких ласт.

Преодолевая сопротивление воды, костяные клинки ударили в голову, пронзили шкуру и уперлись во что-то твердое. По остриям потекла биотика и вгрызлась в плоть врага, но неожиданно наткнулась на высокое сопротивление.

Хищник

не являлся одаренным, но, тем не менее, в его тканях содержалась энергия. Принцип отдаленно походил на химер: улучшенная плоть при необходимости выходила за грань физических возможностей и, как бонус, неплохо сопротивлялась чужому воздействию. Оставался вопрос восполнения, но каким-то образом эта конкретная тварь его решала.

Клинки тени принялись полосовать толстую шкуру, нанося длинные глубокие раны. В ответ существо начало мотать химеру из стороны в стороны, то ли в попытках оторвать лапу, то ли оглушить или дезориентировать. Несмотря на сопротивление, биотика продолжала свое дело, расширяя и углубляя раны.

Беззвучная схватка в толще черной воды начала постепенно клониться в сторону тени, но тут в легких химеры закончился кислород. Кирилл мог в определенной степени поддержать жизнедеятельность клеток напрямую, но только на короткое времени.

Внезапно бок химеры вспыхнул острой болью: еще одна пасть вынырнула из темноты и вырвала солидный кусок плоти. В ответ усиленная до предела Хель глубоко вонзила клинки в пухлые бока вытянутой туши. Схватка завертелась с новым уровнем жесткости: четыре хищника безжалостно рвали друг друга на куски.

Из-за крови видимость упала до нуля. Химерам приходилось сражаться практически вслепую, цепляясь за врага когтями и клыками и только затем пуская в ход клинки. Те, в свою очередь, пытались поудобней ухватиться вытянутой пастью, вонзить поглубже острые зубы и оглушить, мотая из стороны в сторону.

Перелом наступил, когда вмешалась последняя тень. Она сразу помогла высвободиться своей израненной и задыхающейся сестре, а затем прикрыла ее отступление. Хель воспользовалась полученной свободой, чтобы мертвой хваткой вцепиться в одну из хищниц. Вторая, уже изрядно вымотанная долгой схваткой и потерей крови, предпочла вильнуть и исчезнуть в темноте.

Свой трофей Хель вытащила на поверхность, хотя и пришлось приложить немало усилий, чтобы выдернуть его из воды: вытянутое округлое тело с черной блестящей шкурой весило по меньшей мере две сотни килограмм. Голова, которая крепилась к длинной гибкой шее, состояла целиком из пасти: ни глаз, ни других органов восприятия, ни мозга.

Использов Хель, как ретранслятор, Кирилл послал свою силу внутрь добычи и обнаружил немало любопытного. К примеру, короткие волоски в шкуре имели довольно сложный комплекс рецепторов, которые позволяли существу удивительно точно отслеживать вибрации и движения воды. Мозг располагался в центре тела и больше напоминал веретено из мириадов тончайших нитей. Его защищало несколько толстых костяных пластин. Ласты имели удивительно сложную форму с микроскопическими бороздками.

Подопытный материал натолкнул Кирилла внести несколько изменений уже в свое творение. Полностью отказываться от зрения он не стал, но шаблон с отслеживанием вибраций добавил. Отрегулировал размеры. Затем сформировал жемчужину, и положил тени под шершавый, как наждачка, язык.