В тени богов. Императоры в мировой истории

Ливен Доминик

Даже если правитель и находил баланс, его проблемы порой на этом не заканчивались. Североафриканский философ XIV века Ибн Хальдун посвятил часть своей жизни изучению динамики кочевой политики. Он полагал, что после завоевания оседлых обществ кочевники, которым теперь приходилось ими управлять, теряли свою военную мощь. Они не только становились мягче, но и лишались наступательного порыва и чувства солидарности, которые подпитывали их военные триумфы. Ибн Хальдун рассматривал примеры из Северной Африки, но кочевники Магриба и Сахары были близкими родственниками кочевников степей. Великий иранский визирь государства Сельджукидов Низам аль-Мульк, живший в XI веке в Анатолии, настоятельно советовал сельджукскому султану подталкивать своих подданных-кочевников к постоянной войне с Византией, чтобы они не растеряли боевой дух. Этот разумный совет мог иметь опасные последствия. Именно неспособность или нежелание хуннского правителя положить конец набегам его подданных на империю Хань и привели к губительным китайским кампаниям, которые разорили хунну в 121 и 119 годах до н. э. Кроме того, как бы хорошо кочевой правитель ни управлял своими подданными, угроза могла прийти извне. Столкновения между другими кочевыми образованиями были способны запустить цепную

миграцию по степи. Кроме того, порой к миграции приводили даже незначительные погодные колебания в Монголии и восточной степи, где пастбища пересыхали, климат свирепствовал, а кочевники в такой экологической обстановке постоянно жили на лезвии ножа⁹.

Тремя самыми значимыми степными империями были Хуннская держава, Тюркский каганат и Монгольская империя. Хунну правили Монголией с 209 года до н. э. по 91 год н. э. и господствовали на Таримской равнине, а также в некоторых регионах Северного Китая на протяжении первой половины этого периода. Они стали моделью для будущих степных империй. Их империя появилась главным образом вследствие того, что в 210-х годах до н. э. кочевникам пришлось отражать атаки войска первого императора Китая Ин Чжэна (или Цинь Шихуанди, который, в частности, захватил лучшие пастбищные земли кочевников в Ордосской области чуть южнее реки Хуанхэ. Первым настоящим хуннским императором (ша-ньюем) стал отважный и харизматичный Модэ, который в 209 году до н. э. сместил с престола своего отца, воспользовался гражданской войной, разразившейся в Китае после падения Цинь, и вернул Ордос. Впоследствии он одержал победу над армиями Хань, что привело к заключению мирного договора, выгодного для хунну. Он предусматривал уплату дани, без которой шаньюй не смог бы удержать лояльность своей огромной личной дружины и племенных элит.

Хотя государство хунну никогда не было таким институционализированным, как позднейшие тюрко-монгольские империи, его нельзя считать и просто племенной конфедерацией. Монарх обычно имел решающее слово в военной и дипломатической политике. Он был не просто предводителем войска, но и исполнял религиозные ритуалы и жертвоприношения. Он организовал империю по образу и подобию армии, создав иерархию из теоретически неплеменных десятичных единиц, от групп из десяти до объединений из 20 тысяч домохозяйств. Эти единицы служили военным и административным функциям. Тем не менее, учитывая размеры его владений и отсутствие эффективной бюрократии за пределами царского двора, император неизбежно оставался в высокой степени зависимым от местных вождей, которые на практике оставались наследственными. В конце концов Хуннская держава распалась под натиском китайской армии, когда в государстве разразилась борьба за престолонаследие, а значительная часть хуннской элиты оказалась подкуплена династией Хань¹⁰.

Первым шагом к созданию Хуннской державы стал разгром хуннами их основных конкурентов-кочевников юэчжи. Когда хунны вытеснили их с северо-западных окраин Китая, юэчжи по старинной кочевой традиции преодолели более 1200 км в западном направлении в поиске новых пастбищ. Когда Парфянское царство заблокировало им дальнейший путь на запад в Иране, юэчжи повернули на юг, где сопротивление было не таким сильным. Со временем они образовали собственную огромную империю, которая простиралась от Самарканда во Внутренней Азии до восточных границ Индо-Гангской равнины и включала старую столицу Ашоки Паталипутру (Патну). Эта империя вошла в историю как Кушанское царство и просуществовала примерно с 80 года до н. э. до второй половины III века н. э., когда оно пало жертвой агрессии со стороны грозного иранского государства Сасанидов. Более двух веков Кушанское царство играло важнейшую роль в прокладывании и защите длинных азиатских торговых путей. Благодаря кушанам огромное количество китайского шелка перевозилось по территории их царства в порты Индийского океана, откуда затем переправлялось в Аравийский залив, Египет и Средиземноморье. Сохранив элементы своей степной культурной идентичности и оставшись терпимыми в вопросах веры, кушане перестали быть кочевниками на пике развития собственного царства во II веке н. э. Они по-прежнему прекрасно охраняли торговые сообщества в своем государстве. Покровительство кушан буддийским купцам и монахам сыграло важнейшую роль в распространении буддизма из Индии в Китай¹¹.

После падения хунну следующим племенем, создавшим империю в степи, стали тюрки. Первый Тюркский каганат просуществовал с 552 по 630 год н. э. Его восточная половина, которую контролировала китайская династия Тан, в конце 670-х годов взбунтовалась и основала новую (хотя и меньшую) империю, которая просуществовала до 745 года. Значимый и сам по себе, Тюркский каганат также примечателен тем, что зафиксировал первое достоверное появление тюркоязычных народов во Внутренней Азии. Происходящие из Монголии тюрки мигрировали на запад по большей части Северной Евразии, поглощая огромное число других кочевых народов, которые встречались им на пути. Из множества кочевых племен Северной Евразии лишь монголы и венгры сумели противостоять тюркизации и дожили до современности как крупные отдельные народы. Со своей внутриазиатской базы тюрки также распространились по значительной части оседлой Азии. Начиная с XI века тюркские династии на сотни лет установили свою власть над многими землями от Средиземноморья до Северной Индии. Первыми тюрками на Ближнем Востоке стали воины-рабы, которые в IX веке входили в военную свиту аббасидских халифов. Впоследствии тюркские воины-рабы важным образом изменили степную традицию формирования войска. С X века тюрки стали массово переходить в ислам. В последующие столетия союз тюркского военного номадизма и исламской веры оказал колоссальное воздействие на историю Евразии. Основателем Сельджукской династии стал предводитель обитавшего на территории современного Казахстана небольшого войска, который в 985 году перешел в ислам. Его последователей “всюду называли замызганными бедолагами, которых вели вперед отчаяние и неуемная жажда завоеваний”. Впоследствии его потомки создали великую империю в Иране и Анатолии. На смену им пришло столь же незначительное османское войско, которое в начале XIII века бежало от монгольского наступления во Внутренней Азии и основало величайшую и самую долговечную из всех тюрко-исламских империй на берегах Босфора¹².

Разумеется, о Сельджукской,

Османской и других позднейших тюркских династиях нам известно гораздо больше, чем о первых тюркских империях в степи. Изначально тюрками называли лишь царский род Ашина, но впоследствии так стали называть и его подданных. Язык, на котором они говорили, лег в основу современного турецкого, но в степи существовали и многие другие тюркские наречия. В самом известном мифе о происхождении царского рода Ашина говорилось, что они восходили к хунну и спаслись лишь благодаря чудесному вмешательству волчицы, которая пожалела и спасла единственного выжившего в резне, устроенной воинственно настроенным племенем, а впоследствии родила ему десять сыновей. Самый мудрый и смелый из них – разумеется, Ашина – стал наследственным правителем рода. В различных вариациях подобные легенды, в которых часто фигурировали волки, объясняли происхождение многих других степных династий. Как правило, в них история династии связывалась как с животным миром, так и со сверхъестественными силами.

Тюркские религиозные верования и ритуалы отличались сложностью. Рядовые тюрки проводили ритуалы (например жертвоприношения предкам) прямо дома, не обращаясь к шаманам. Последних вызывали только в чрезвычайных ситуациях – таких как эпидемии, поражавшие людей и животных, когда возникала необходимость в способности шамана воззвать к миру духов и умилостивить его. Правители Ашина (каганы) обращались к шаманам чаще – прежде всего потому, что верили в их способность предсказывать будущее, а следовательно, советовались с ними по военным и политическим вопросам. Но каганы Ашина и шаманы также в некоторой степени конкурировали за религиозное лидерство. Каганы называли себя земными представителями бога неба Тенгри или богини плодородия Умай. Когда правитель как верховный жрец имперского культа приносил ежегодные жертвы Тенгри на священной горе Отюкен в Монголии, шаманы (а также женщины и дети) в церемонии не участвовали. Буддизм проложил дорогу ко многим подданным Ашины, но нажил себе врагов среди элиты из-за пацифистских принципов и поддержки монашества. Если рассматривать долгий период, тюркских воинов-кочевников всегда в большей степени привлекал ислам, который призывал к Священной войне и проповедовал уважение к исламским воинам (гази), исполнявшим свой религиозный долг распространять по свету истинную веру¹³.

В политической истории Тюркского каганата прослеживаются мотивы, характерные для всего степного мира. Огромная империя возникла практически в одночасье. Недолгое время тюрки господствовали во всей Северной Евразии, от Крыма до Маньчжурии. Например, в 626–630 годах их вмешательство в персидско-византийскую войну сыграло ключевую роль в победе императора Ираклия. Как и их предшественники кушане, тюрки заключали союзы с местными (в основном согдийскими) торговыми сообществами и делали все возможное для стимулирования торговли на дальние расстояния. Но из-за огромного размера государства и низкой плотности воинственного населения удержать эту империю оказалось весьма непросто. В отсутствие унаследованной государственной бюрократической системы принцы из рода Ашина играли роль наместников в отдельных регионах. Это неизбежно приводило к формированию независимых наследственных княжеств. С самого своего возникновения империя была разделена между двумя братьями (Бумыном и Истеми) на Восточный и Западный каганаты. Хотя восточный каган изначально считался старшим из правителей и возглавлял царский род, такая структура просуществовала не более двух поколений. Как всегда, главной причиной нестабильности стала борьба за престолонаследие в Восточном и Западном каганатах. Правил передачи власти так и не сформировалось – главным образом потому, что империя считалась общим имением всего царского рода. В ту эпоху в том регионе никто не имел представления о государстве как совокупности органов публичной власти и институтов, которая могла существовать отдельно от правящей династии. Когда династия гибла из-за постоянной борьбы за престолонаследие, вместе с ней гибла и империя.

Расцвет и упадок степных империй обычно был связан с укреплением и ослаблением власти в Китае. Когда в середине VI века возник Тюркский каганат, Китай был раздроблен. Каганы Ашина собирали огромную дань с враждующих царств на севере Китая. После объединения Китая под властью династии Суй, а затем династии Тан власть тюрков ослабела. Восточный Тюркский каганат был уничтожен в 629–630 годах, когда состоялось прекрасно спланированное вторжение императора Тай-цзуна из династии Тан, стада кочевников не пережили нетипично снежную зиму, а кочевые элиты разозлились из-за того, что каган считался с интересами его согдийских подданных. В 630–679 годах тюрки фактически пребывали под властью режима Тан. Эта власть основывалась на военной мощи, но ее эффективность усиливалась симпатией части тюркской элиты к китайской высокой культуре и китайскому образу жизни. В 670-х годах, когда с запада Тан угрожали тибетцы, тюрки воспользовались возможностью вернуть себе независимость, которую сохраняли до 745 года. Каганы и их советники в так называемом Втором тюркском каганате часто предостерегали население от соблазнов китайской оседлой культуры. Утверждалось, что, лишившись мобильности и воинских навыков своих кочевых предков, тюрки не могли и надеяться выстоять в столкновении с гораздо более многочисленными китайцами. Обосновавшись в городах и закрепившись в храмах, тюрки оказались бы беззащитными перед китайскими захватчиками, “кроме того, учения буддийских и даосских храмов лишь делают людей мягкими и покорными”¹⁴. Ибн Хальдун согласился бы с этими предостережениями. Но в конце концов притяжение китайской культуры оказалось слишком сильно, к тому же Второй тюркский каганат вскоре погряз в борьбе за престолонаследие, которая подорвала его мощь и единство.

Самую большую и знаменитую из степных империй создали монголы. Племя ее основателя Чингисхана обитало на северо-востоке Монголии в самом дальнем и суровом восточном уголке евразийской степи. Чингисхан, вероятно, родился в 1162 году и умер в 1227-м. Главным образом благодаря “Сокровенному сказанию монголов” – первой книге, написанной на монгольском языке, – мы знаем о нем больше, чем о любом из предшествующих степных монархов. Однако, хотя “Сокровенное сказание” было написано вскоре после его смерти и порой на удивление открыто повествует о темных страницах истории его прихода к власти, нам все-таки известно о Чингисхане гораздо меньше, чем о многих правителях оседлых обществ, не говоря уже о небольшой группе монархов, которые сами написали книги, позволяющие заглянуть им в душу.