В тени богов. Императоры в мировой истории

Ливен Доминик

Несмотря на многочисленные распри и разногласия между лидерами, в последние годы правления Марии Терезии габсбургский режим достиг довольно многого. Доходы центрального аппарата возросли с 35 миллионов флоринов в 1763 году до 50 миллионов в 1780-м. Численность армии увеличилась до 300 тысяч человек, а построенная в Богемии крепостная линия предотвратила попытку вторжения, предпринятую Фридрихом II в 1778–1779 годах. Институты центральной власти стали работать значительно согласованнее и эффективнее, и впервые растущий управленческий аппарат на провинциальном и окружном уровнях позволил империи успешно участвовать в делах крестьян. Ключевой мотив правления Марии Терезии заключался в осознании того, что государству нужно забирать у крестьян больше излишков продукции, чтобы выжить в конкурентном мире европейской геополитики. По мере распространения бюрократии на местах Мария Терезия все лучше понимала, что простое усиление эксплуатации крестьянства аморально и неэффективно. Ужасный голод 1770–1771 годов окончательно убедил ее в этом. Дополнительными аргументами для императрицы стали подробные доклады Иосифа о его инспекционных поездках

по провинциям. В последние годы своего правления Мария Терезия двигалась в направлении радикальных реформ, разработанных для улучшения правового и экономического положения крестьянства.

Величайшим успехом императрицы, пожалуй, стала трансформация системы начального образования, которую она считала чрезвычайно важной. К концу ее правления в стране работало 6 ооо школ, в которых обучалось более 200 тысяч учеников, и число хорошо подготовленных учителей стремительно увеличивалось. Главным советником Марии Терезии по вопросам реформы образования был Иоганн Фельбигер, монах-августинец из Пруссии. Это один из многих случаев, когда императрица черпала опыт за пределами владений Габсбургов и их традиций. Но к 1770-м годам ее усилия привели к формированию хорошо образованной отечественной бюрократической элиты, ориентированной на реформаторскую, но умеренную повестку немецкого Просвещения. Эта элита стремилась к государственным преобразованиям для повышения экономического, правового и культурного уровня масс, а вместе с тем и для повышения общего уровня экономического благосостояния и доходов правительства.

К ней, в частности, принадлежал Франц фон Грайнер, который занимал ключевой пост в габсбургском правительстве и управлял радикальной реформой начального образования, несмотря на серьезное сопротивление администрации и аристократии. Грайнер – прекрасный пример человека, который сочетал гражданские ценности и профессиональную компетентность современного чиновника с глубокой личной преданностью монарху и почти религиозным преклонением перед ним. Его женой была Шарлотта Иеронимус, которая одевала и причесывала Марию Терезию и читала ей, являясь одной из самых верных и самых доверенных служанок императрицы. Мария Терезия спасла некоторое число протестантских сирот, крестила их в католичество, дала образование и помогла найти работу. Шарлотта Иеронимус оказалась самой умной и способной из этих детей. История Франца фон Грайнера и Шарлотты Иеронимус отражает двойную роль императрицы, которая была одновременно и исполнительным директором габсбургской монархии, и католической матерью своего народа¹⁹.

Представления Марии Терезии о том, что значит быть императрицей и как править эффективно, лучше всего изложены ею самой в двух наказах, написанных в 1750-х годах, а также в инструкциях, которые она передала своему восемнадцатилетнему сыну Леопольду, когда он стал великим герцогом Тосканы. Ее представления о самовластии были традиционны для Габсбургов. Династия правила с благословения Господа и пользовалась Его поддержкой, поскольку служила ему на протяжении многих лет. Главной установкой Марии Терезии было “верить в Бога, который в своем всемогуществе повелел, чтобы [она] заняла свое место, хотя [она] сама этого не желала и не стремилась к этому, и который в силу этого даст [ей] сил справиться с задачей, возложенной [на нее]”.

Оказавшись на пороге катастрофы в 1740-х годах, она поняла, что ради выживания Габсбургам необходимо провести коренные преобразования, завещанные ей отцом. Чтобы осуществить их, корона должна была забирать себе большую долю доходов империи, оставляя меньше элитам. Императрица была не склонна к эгалитаризму: аристократы были ее естественными союзниками, их права и статус следовало уважать. Монархия и иерархия имели принципиальное значение для сохранения справедливого, организованного и процветающего общества. Но в рамках этого социального порядка императрица была матерью для своего народа, его единственной защитницей от несправедливости и притеснений. Она наказывала Леопольду, что ставить чувство долга выше всех частных интересов и чувств крайне важно для поддержания легитимности монархии, процветания династии и выполнения стоящей перед монархом задачи²⁰.

Мария Терезия писала, что не станет давать сыну детальных советов об управлении Тосканой, поскольку правитель может опираться лишь на непосредственное знание страны и населяющих ее людей. Леопольду не следовало принимать никаких важных решений, пока он не обретет это знание. Невозможно было стать хорошим правителем в одночасье, поскольку это требовало упорного труда. Чтобы стоять выше своих советников и выступать судьей при столкновении их мнений и интересов, монарх должен был проникать в суть вещей, накапливать знания, приобретать опыт и формировать собственные суждения: “Истина открывается тем, кто сидит на троне, только если прикладывать к этому огромные усилия, ибо иначе она останется скрытой навсегда”. Леопольду не следовало оставлять в числе советников тех, кого он ранее уличил во лжи или кто намеренно утаил от него часть правды. В назидание другим он должен был публично снимать таких людей с должности. Ему не стоило сразу проникаться доверием к министрам, но, испытав их, он должен был всецело и безусловно их поддерживать. Ему необходимо было следить за чиновниками, но вместе с тем публично подрывать их репутацию или общаться с их подчиненными у них за спиной было ошибкой, поскольку снижало эффективность управления. Ему не следовало ничего обещать просителям и советникам, не взвесив все за и против. Он должен был научиться отказывать людям вежливо, не нанося вреда их самооценке. Ему не стоило давать спуску подлецам, которые заслуживали наказания, но нужно было следить, чтобы в его характер не вкралась черствость, ведь монарх должен быть милосерден. Он должен был служить для своих подданных примером благонамеренности, нравственности

и благочестия. В характерной для себя манере, которая находила отражение даже в ее письмах ко взрослым детям, императрица также напомнила, чтобы он молился на ночь, сообщал ей и ее личному врачу о любом незначительном недомогании, а также убрал из всех своих дворцов и резиденций обнаженные статуи и картины с обнаженными персонажами²¹.

После смерти Марии Терезии в 1780 году Иосиф II десять лет правил единолично. Радикальные реформы, которые ранее сдерживались осторожностью и консерватизмом матери, теперь следовали одна за другой с головокружительной скоростью. Первым стал закон о религиозной терпимости и предоставлении полных гражданских прав протестантам и евреям. За ним последовало значительное послабление обязательств крестьян перед своими господами, которое грозило банкротством многим мелкопоместным дворянам. В отличие от матери, Иосиф распространил религиозную и аграрную реформы не только на основные территории империи. Он разрушил государственное устройство Венгрии и нидерландских провинций и создал новые стандартизированные авторитарные институты, сводящие местное участие к минимуму. Во внешней политике он провалил вторую попытку обменять Баварию на Австрийские Нидерланды, в процессе позволив Фридриху II создать и возглавить антигабсбургскую лигу, в которую вступили почти все главные князья Священной Римской империи. Союз с Россией, который Иосиф заключил в 1781 году, в 1787 году втянул Австрию в войну с Османами, когда внутри страны и так обострились оппозиционные настроения. К концу 1789 года в Нидерландах уже полыхало восстание, а габсбургская армия и администрация были вытеснены из провинции. К бунту готовилась и Венгрия, где мятежники хотели сместить Габсбургов и пригласить другого короля-иностранца. Прусское вторжение в поддержку венгров казалось неизбежным. Тем временем возмущение нарастало в элитах австрийских земель и Богемии. Столкнувшись с опасностью распада империи, Иосиф отменил многие из своих главных реформ. Перед смертью в феврале 1790 года он велел написать на его надгробном камне, что он был монархом, который потерпел неудачу во всех своих начинаниях.

В защиту Иосифа можно сказать немало. Он был очень трудолюбив и служил своей стране и общему благу, не зная отдыха. Усердной работой он сильно сократил свою жизнь. Некоторые из его самых важных прогрессивных реформ пережили его: в их число вошли закон о религиозной терпимости и радикальная гуманизация уголовного кодекса. Другие реформы, нацеленные на улучшение положения крестьян, стали ориентирами на будущее. Приверженность Иосифа служению народу и просвещенному прогрессу характеризовала бюрократическую элиту до самого падения империи в 1918 году. Регулярные и утомительные инспекционные поездки Иосифа по всем провинциям империи с целью изучить ситуацию на местах тронули чувства и остались в памяти народа. Еще больше подданные ценили его открытость и доброту к сотням тысячам обычных людей, чьи обращения он рассматривал и с кем лично беседовал во время путешествий. Эти воспоминания о “народном императоре” подкрепляли легитимность династии на протяжении XIX века. В своей открытости просителям Иосиф видел средство проверки состояния общества и выявления нарушений в работе чиновников. Признавая, что чиновничество все равно могло порой пускать ему пыль в глаза во время официальных визитов, он добавлял: “Когда возвращаешься в одно место несколько раз, видишь изменения, выслушиваешь жалобы, выясняешь, кого назначать в будущем, судишь работу других… и наконец оцениваешь – более или менее – способности и рвение министров”. Он мог бы добавить, что благодаря его личным инспекционным поездкам власти в центре, не говоря уже о его матери, узнавали, как живут обычные подданные вдали от столицы, а также с какими трудностями и несправедливостями они сталкиваются²².

Не все ошибки Иосифа лежат лишь на его совести. В последние годы жизни Мария Терезия планировала радикальные аграрные реформы, чтобы улучшить положение крестьянства. Кауниц был соавтором внешней политики Габсбургов 1780-х годов и продвигал ее не менее агрессивно, чем император. Краеугольным камнем этой политики был союз с Россией, который имел довольно веские основания. Русско-прусский союз 1760-1770-х годов, очевидно, представлял опасность для Австрии. Русско-австрийский союз 1781 года обеспечил Австрии поддержку России в случае прусской агрессии. Ни Кауниц, ни Иосиф не питали иллюзий насчет российских амбиций на Балканах, но полагали, что безопаснее вступить в альянс с Россией и попытаться ее сдержать, но при необходимости разделить с ней трофеи после раздела Османской империи. Альтернативная стратегия – пребывать в параличе из-за прусской угрозы и наблюдать со стороны, как Россия поглощает Османскую империю, – была не слишком привлекательна. Иосиф и Кауниц не ожидали, что Османы сами очертя голову нападут на Россию в 1787 году, что вынудит Австрию исполнить свое обязательство и прийти союзнице на помощь. Они не предвидели и того, что в 1790 году, когда возникнет угроза столкновения с Пруссией, русские будут воевать на два фронта с османами и со шведами.

Тем не менее невозможно отрицать, что радикальная и агрессивная политика, которую Иосиф одновременно осуществлял на многих фронтах, была сопряжена с катастрофическими рисками. Мария Терезия была слишком осторожна и практична, чтобы подвергать империю таким испытаниям. Она старалась не конфликтовать с венгерскими элитами и получала немалые доходы с нидерландских провинций, не бросая вызов архаичным порядкам и консервативному мировоззрению местной аристократии. Она предупреждала об этом Иосифа. В инструкциях Леопольду, написанных в 1765 году, она подчеркнула один из главных принципов своего правления: деспотизм в Габсбургской империи (и Тоскане) не работает. Успех приходит к тому, кто завоевывает сердца и умы. Иосиф не прислушался к ее словам. Он проигнорировал увещевания опытных, верных и просвещенных советников, которые говорили, что его политика ведет к катастрофе.