В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
– Ладно, - согласился Кравцов, - я понял твои сомнения. И двадцать процентов ты на них правильно отвел. Давай теперь посмотрим откуда и куда они идут, если это все-таки одни и те же люди.
– Идут от Пуэрто Альто, - лейтенант отошел к стене, на которой висела карта и указал место.
– Не точно, разумеется, но с данными о переходе линии фронта совпадает.
– А брюнет откуда взялся?
– пыхнул дымом Кравцов.
– Ищем, - развел руками Вересов.
– Я закурю?
– Мы, кажется, отношения уже выяснили.
– Ну, тогда, закурю, - Вересов достал пачку местных сигарет и прикурил от никелированной
– Темная история. С брюнетом, я имею в виду. Возьмет время выяснить. А едут они в Мадрид, я так понимаю, и еще... Что-то им там настолько сильно понадобилось, что они ни перед чем не останавливаются...
– Вот это-то как раз понятно...
– Кравцов встал из-за стола и прошелся по комнате.
Если бы не карта на стене, это была обычная гостиная в квартире состоятельных испанцев. Мебель, вещи... Все - местное, испанское. А вот он, Федор Кравцов, и лейтенант Вересов - чужие.
– Думаю, что идут они без подготовки, без документов, без отработанной легенды. Отсюда и кровь. Это, понимаешь ли, экспромт, попытка взять нас "на арапа".
– Экспромт?
– не понял Вересов.
– Что-то в этом роде...
"Ну, пан или пропал!" - Кравцов решился, и теперь по склонности своей натуры уже не медлил и не сомневался.
– Возьми вот, почитай!
– он вынул из внутреннего кармана пиджака и передал Вересову несколько документов и фотографий, сложенных в конверт плотной зеленовато-серой бумаги.
"Таких совпадений не бывает".
Он знал, что найдет в конверте лейтенант Вересов. Знал, предполагал реакцию оперативника, и хотел услышать мнение "стороннего" - то есть, не имеющего "личных мотивов" - человека. Когда-то, и не так чтобы очень давно - года еще не прошло - и сам Федор Кравцов тоже мог считаться "незаинтересованным лицом", но время, а главное - люди вносят свои коррективы. Во все вносят. В дела, в мысли и оценки, в поступки, наконец.
Кравцов бросил окурок в пепельницу и достал еще одну сигарету. Вересов, нахмурив брови, читал сводку отдела агентурной разведки...
Около месяца назад агент "Натрий", в задачу которого входило наблюдение за небезызвестным в некоторых "узких" кругах полковником Фернандесом, сообщил о появлении в штабе, вернее, в поразительной близости от разветотдела штаба фронта и Нестора Фернандеса лично, некоего гражданского иностранца - немецкого журналиста Себастиана фон Шаунбурга...
Шаунбург... казалось бы, что за дело разведке НКВД до мало кому известного берлинского журналиста? Никакого. Мало ли, в конце концов, контактов может быть у офицера-разведчика в среде пишущей братии? Обычная практика, между прочим, и тот, к кому пришло сообщение из Саламанки, так к этому сообщению и отнесся. Проверил по своим каналам, что Шаунбург ни в каких особых списках не фигурирует, убедился, что журналист он настоящий - печатается в "Берлинер тагеблатт" и "Франкфуртер цайтунг" - да и положил факт "под сукно". И все, собственно, если бы сообщение это совершенно случайно - хоть и по долгу службы - не попалось на глаза Кравцову. А вот он знал о Шаунбурге кое-что такое, чего, как вдруг выяснилось, не знал больше никто.
В первый раз этот немец попал в поле зрения советской разведки еще до санхурхистского мятежа. Его даже сфотографировали при подвернувшемся случае в компании все с тем же Фернандесом и другими испанскими офицерами, и тогда же "германец" поступил в разработку.
Приказ не приказ, но было в этих словах что-то такое, хорошо улавливаемое опытными людьми, что Кравцов понял - все. Настаивать не стоит и даже опасно. Ну, он и не настаивал, разумеется, хотя чувство упущенной удачи не покидало его все это время, даже усилилось, когда в невнятице подковерной борьбы померещился ему в этом деле след Разведупра.
И вот теперь... Человек есть, а истории нет. Снова Шаунбург, опять рядом с разведкой националистов, но нигде никакого упоминания о прошлом расследовании, словно его и не было. Но оно было, и в личных закромах Кравцова кое-что завалялось...
– Интересные факты, - Вересов сложил документы в конверт и протянул Кравцову.
– Но?..
– Кравцов взял пакет и вернул его на место, в карман пиджака.
– Блондин, высокий...
– пожал плечами лейтенант.
– Но где Саламанка, и где Пуэрто Альто? И потом, по этим документам выходит, что он гражданский, все больше по штабам, аналитик, может быть, или, скажем, резидент полулегальный, но не диверсант... Диверсант из него никак не вырисовывается.
– Ну, я вроде бы про диверсантов ничего не говорил, - совершенно спокойно возразил Кравцов.
– А что ему тогда здесь делать?
– Вересов был явно заинтригован и этого не скрывал.
– У вас еще что-то есть?
– Есть, - не стал спорить Кравцов.
– Ты там про его личную жизнь читал?
– Да, - кивнул Вересов.
– Читал. Неплохо устроился барон: жена - красавица, любовница - красавица...
– А любовницу, не припомнишь, как зовут?
– Кравцов взял из портсигара сигарету и покрутил ее в пальцах.
– Ну, что молчишь?
– Не помню, - виновато покачал головой лейтенант.
– Баронесса какая-то... А это важно?
– Возможно, - усмехнулся Кравцов, доставая из бокового кармана пиджака тоненькую стопку газетных вырезок.
– Ее зовут Кайзерина Альбедиль-Николова, она, тут ты прав, баронесса, и, что весьма любопытно, представляет в республике, - последнее слово он подчеркнул интонацией, - ряд австрийских и американских газет. Не коммунистка, не социалистка, вообще крайне сомнительно, что придерживается левых взглядов, но приехала в Испанию, к нам, то есть, и... На вот, почитай...
– Ни хрена себе!
– воскликнул через минуту лейтенант Вересов и опрометью бросился к карте.