В вихре страсти

Келли Кристи

– Вы совершеннейшая свинья, – поморщилась Ханна. – И опять думаете вот этим местом, – она брезгливо указала на его вздыбившиеся брюки, – а не головой.

Виктория больше не задавала вопросов и, отвернувшись к окошку, пыталась хоть что-нибудь разглядеть сквозь узкую щель в шторке. Смутные очертания домов указывали на то, что там, снаружи, по-прежнему Лондон.

Когда экипаж, совершив бесчисленное количество поворотов, наконец, остановился, Харди обратился к Виктории:

– Сейчас ты выйдешь и поднимешься по ступеням, как истинная леди. Понятно, что ты таковой

не являешься, но еще разок притвориться сможешь, не так ли? А если откроешь рот на улице или в доме, я пристрелю тебя.

– Где мы? – спросила Виктория, увидев перед собой большой особняк.

Ханна улыбнулась:

– Стоит ли интересоваться подобными пустяками?

– Почему нет?

– Тебе лучше побеспокоиться о том, что мы намерены с тобой сделать, – глумливо заметил Харди.

Виктория проглотила подступивший к горлу страх. Она найдет выход, должна найти. Иначе – смерть.

Дверь распахнулась, они вошли в роскошный холл.

– Добрый день, леди Фарли, мистер Харди и… – Дворецкий выжидательно посмотрел на Викторию.

– Новенькая для его светлости.

Его светлость? О каком герцоге идет речь? Дворецкий поджал губы и кивнул:

– Хорошо. Отведите ее наверх. Вы знаете куда.

Под конвоем Харди и Ханны она поднялась по лестнице и оказалась в комнате, посреди которой стояла большая кровать, а сбоку – длинный стол.

– Для начала свяжите ее, – приказала Ханна. Харди вырвал у Виктории ридикюль и швырнул его на кровать. Затем подтолкнул Викторию к одному из столбов, поддерживающих полог, завел ей руки за спину и крепко связал. Она попыталась немного ослабить путы, но веревка только крепче впилась в запястье.

– Зря стараешься, – рассмеялась Ханна. – Харди умеет вязать узлы.

– Ханна, что все это значит? – спросила Виктория. – Могу я, наконец, узнать, где нахожусь и почему?

– Все ты прекрасно понимаешь! – Ханна размахнулась и ударила ее по лицу.

Виктория вздрогнула от боли и унижения.

– Вы ошибаетесь!

Ханна обдала ее жарким дыханием.

– Где письмо, которое ты украла у мистера Харди?

– Я ничего у него не брала.

– Еще как брала, – фыркнул Харди. – Только в первый раз вышла неувязочка и ты разжилась всего-навсего моим письмом к матери. – Он выдержал паузу и, насладившись произведенным эффектом, продолжил: – Тебе не удалось одурачить меня. Я обыскал кабинет до того, как ты вернулась и положила письмо рядом с креслом.

– Ничего подобного я не делала, – запротестовала она.

– Ты принимаешь нас за идиотов? – с издевкой поинтересовалась Ханна. – Где письмо? – У меня нет никакого письма. Ханна презрительно расхохоталась:

– Ну, разумеется. Я хочу знать, кому ты его отдала: Сомертону или Энкрофту.

Виктория оцепенела. Если она ответит, они наверняка убьют Сомертона, а если промолчит, то погибнет сама.

– Ни тому, ни другому, – всхлипнула она, лихорадочно придумывая, кого еще могла бы заинтересовать корреспонденция Харди. – Я отдала письмо вашему мужу, леди Фарли. Его беспокоило то, что вы уединяетесь с Харди.

– Лжешь. – Ханна снова

ударила ее. – Фарли ничего не знает. Ну что ж, подождем Молдона. Он быстро заставит тебя говорить.

– Герцога Молдона? – прошептала Виктория. В борделе о нем рассказывали ужасные вещи.

Харди приблизился к Ханне:

– Можно мне взять ее прямо сейчас? Один разочек, в задницу? Клянусь, герцог ничего не заметит.

Ханна влепила ему звонкую пощечину:

– Никто не притронется к ней без позволения его светлости.

Виктория похолодела от страха. Они будут насиловать ее, чтобы выпытать необходимые сведения. И не остановятся, даже если она назовет имя Сомертона. Впервые надежда на спасение покинула ее, уступив место безысходности.

Прошел час. Харди, наговорив массу мерзостей, наконец, удалился. Ханна сидела у камина и молча смотрела на огонь.

– Леди Фарли, зачем вам все это? Ханна перевела взгляд на Викторию:

– Ты должна понимать меня, как никто другой.

– Но я не понимаю.

– Женившись на мне, Фарли погубил свою репутацию. В обществе его сочли непроходимым глупцом. Еще бы – кто же берет в жены содержанку, тем более бывшую проститутку! Я люблю своего мужа и не желаю, чтобы его унижали. Нас с Молдоном связывает давняя дружба.

Когда он станет королем, высший свет придет ко мне на поклон. Каждый будет искать моего расположения.

– А если ваш заговор провалится? – мягко спросила Виктория, вовсе не желая рассердить Ханну, а лишь стремясь помочь ей трезво оценить ситуацию.

– Не провалится. Вам не удалось нарушить наши планы.

– Тогда зачем вам письмо?

– До чего же ты глупа! Нам плевать на письмо. Харди успел прочитать его. Мы просто убираем лишних свидетелей.

– То есть меня?

– Да. И того, кому ты отдала письмо.

– А чего ради старается Харди? Ханна фыркнула:

– Он получит титул. Возможно, даже герцогство. Какой мужчина устоит перед таким соблазном?

Виктория поняла – их уже ничто не остановит. Теперь она думала только об одном: как выстоять перед лицом насилия и не выдать Сомертона. Если она не выдержит, они убьют его.

Этого она допустить не могла.

Едва не сбив с ног клиента, поднимавшегося на второй этаж с одной из девиц, Энтони пронесся вниз по лестнице и выбежал из борделя. Неприметный черный экипаж отъехал от дома Виктории и свернул на Джордж-стрит.

Энтони вскочил в свой фаэтон и устремился в погоню. В поздние утренние часы повозки мелких торговцев уже не загромождали мостовую, однако пешеходы и кареты состоятельных горожан мешали ему двигаться быстро. Наконец он свернул за угол и, всматриваясь в длинную вереницу экипажей, попытался понять, какой из них ему нужен. Безнадежное занятие – они все похожи друг на друга.

Куда похитители могут отвезти Викторию? Он подхлестнул лошадь, промчался по Джордж-стрит, выехал на Хановер-сквер и остановился у особняка Фарли. Лакей, отворивший двери, сообщил, что леди Фарли не была здесь с тех пор, как в ноябре отправилась в загородное поместье.