В змеином кубле
Шрифт:
А аристократия куда смотрит? Голубая кровь, чтоб им! Пока всё к змеям не кончилось всеобщей гибелью! Творец без конца посылает знамения — почему их никто не видит? То змеи лезут на древние алтари… а то и вовсе наводнили Центральный Храм якобы Солнца. Аж на вывеску влезли.
Сегодня ночью бьёрнландские гладиаторы потащат на казнь рабов. Уже вот-вот. Мужчин, женщин, детей. И ведь почти никто не сопротивляется. Пока их волокли в тюрьму — хоть бы один рыпнулся? Привыкли быть рабами — ими и умрут. Вот падет на Сантэю тьма, и
Почему в Сантэе так любят казнить при свете факелов? Боятся солнечного света? Нормального — не из Змеиного Храма. Того как раз боятся все, кто не поклоняется змеям.
Поппей Август — скотина еще та. Но раз за него надо казнить — рубите башку убийце. Этих-то за что? Их на вашей змеевой арене даже не было. А уж детишек…
Марцелл тяжело вздохнул. Будь он аристократом — уж точно всадил бы такому императору кинжал прямо в тощее брюхо. А эти — ничего. Простили даже аресты собственных детей, трусы зажравшиеся! Лишь бы не потерять сытную кормушку!
2
В сгущающихся сумерках вилла кажется абсолютно безопасной. Тявкнула пара собак, но не слишком уверенно. И никаких леопардов!
А черный ход в таких домах — и вовсе подарок судьбы.
— Располагайтесь, — галантно объявил молодой патриций. — Сейчас здесь будет ванна, вино, еда и всё, что нужно.
И думай, что он подразумевает. Красивую рабыню — для молодого господина? Оргии было мало? Или просто уже слишком давно?
Прости, в таборе Эсты рабынь для тебя не нашлось. А на банджаронке пришлось бы жениться.
Будем надеяться, что самой Элгэ красивый раб не полагается. Как и для Валерии.
И вряд ли ей он понадобится — в ближайшие годы. Как и вообще мужчины. Аза сумела спасти разум Валерии, но не ее прежние романтичность и влюбленность.
Присесть они едва успели. Вместо ванны, еды и баб в комнату влетел сам молодой патриций как там его.
— Там… там…
— Что? — оборвала его Элгэ.
— Полно чужих людей. Полная вилла.
— Преторианцы?
— Нет, свои. Родня, друзья, знакомые…
Именно сейчас? В то время как их дети только что с арены, эти отмечают общую свадьбу? Или это то, о чём подумала Элгэ?
То, за чем она здесь. В чём ее опередили. Заговор.
И разговор. Очень серьезный. С теми, кого теперь не нужно сюда ни звать, ни приглашать. Сами уже явились.
3
Судя по подслушанному разговору, окончательную глупость самый долгосрочный император последних лет всё же натворил. И это — вовсе не казни, не конфискации и даже не дурное обращение с гладиаторами. Не следовало Аврелиану в угоду жрецам портить жизнь патрициям. Сантэйской верхушке. Тем, что в силу любых причин еще сохраняли верность короне. Если уж опозорил их детей — так хоть не мешай прикрыть позор. Втиснуть устроенную тобой Бездну в рамки законов. Прежних, а
Ах, ты пообещал своим любимым жрецам обратное? Так думай, кому что обещаешь. Соображай, что для сохранения власти всё же нужны не только они и преторианцы. Тем более, последних и перекупить можно. А против первых — поднять на дыбы Патриарший Престол. Там Эвитан с Мидантией новый Поход за Веру жаждут — аж вот-вот из штанов выпрыгнут.
Кстати, что у нас насчет гладиаторов? Кажется, Элгэ пора выходить из тени. А то вдруг любящим родителям захваченных в заложники детишек союзников не хватит?
— Извините, господа, — илладийка выступила вперед. Рядом с Валерией.
Переодеться в патрицианское платье они уже успели. Так что получилось вполне… величественно.
И обе — под руку с юным патрицием. Тоже в парадной тунике. Ошалевшим от такой наглости — и своей, и сообщниц.
Кстати, если Элгэ никто не узнал (да и с чего бы?), то уж ее спутников — почти все. Не узнал бы еще хозяин виллы тряпки собственной жены…
Но герцогиня Илладэн не может явиться в банджаронском наряде. Как и квиринская патрицианка Валерия.
— Нет, за оружие хвататься не надо. Мы — свои. Своей некуда. И у меня есть замечательное дополнение к вашему плану. Что вы думаете насчет того, чтобы освободить гладиаторов? Ну и вооружить, конечно.
Пикнул только один. Толстяк у дальней стены. Слишком многослойно одетый и потный насквозь.
Так и вспомнились курицы поппеевского гарема. А ведь их тоже спасти не мешает. Пропадут бабы ни за что. Вместе с прочими приговоренными — включая детей. Мишеля-то забрали к банджарон, а другие?
— Освободить рабов? Дикарей?
— Попрошу не оскорблять пленных офицеров Эвитана и Бьёрнланда! — искренне возмутилась Элгэ.
Глава 10
Глава десятая.
Квирина, Сантэя.
1
Качается помост. Пародия на него. На подмостках бродячих балаганов мастерят пародию на дворцы, а Элгэ достались всего лишь фальшивые носилки. Как и положено фальшивой жрице и фальшивой рабыне. А что настоящая герцогиня, так это уже вообще никому не интересно. Было и сплыло. И травой поросло. Кто не верит — спросите Мальзери. И невесть чей труп в его фамильной усыпальнице.
Качается помост. Самый бедный из того, что нашлось на вилле. То есть — дороже целого квартала лачуг нищего плебса.
Качается самый жалкий из роскошных помостов. Кому какое дело, кого там везут. Особенно, если этот кто-то тоже врет. Изображает дрожащую жертву. С таким же фальшивым узлом на якобы связанных руках. Не дрожащих.
Зато дрожат фонари и иссиня-черное небо. Бездонно-глубокое. Почти Илладэнское. Еще одна пародия.
— Пожарная стража Сантэи! Пожарная стража Сантэи. Уступите дорогу!