Вадбольский 2
Шрифт:
Больше всего этих нитей в груди, но никакого жжения, напротив — будто прибывают силы, хотя попробовал поднять тесак у пояса, нет, всё тот же вес.
Толбухин толкнул в бок острым локтем.
— Очнись, Вадбольский!
— Чего? — ответил я тоже шепотом. — Не сплю!
— А чего глаза стеклянные, будто ты здесь, а душа подглядывает за княжной Глорианой в туалете?
— Дурень, — буркнул я, — княжна не ходит в туалет
Он открыл рот, дескать, а как же, я хотел было рассказать, как изобретатель первых шёлковых чулок, послал их в Королевский
Но Толбухин такая чистая душа, что придется объяснять саму суть, а потом ещё и что такое шёлковые чулки, так что лучше промолчу, но модернизацией тела в самом деле безопаснее заняться дома.
На первой же малой перемене меня быстро отыскал Горчаков, сообщил с ходу:
— Я написал старшему Шемяке, что готов занести кольцо и браслет Дмитрия. Он ответил сегодня, что в выходные ждет нас.
Я охнул.
— Почему нас? Нашел ты!
— Но привел ты, — напомнил он. — Потому Шемяки хотят поблагодарить нас обоих. Не трусь, тебе нужно на люди! В высшем свете знакомство не бывает лишним.
Он довольно скалил зубы, наслаждаясь моим несчастным видом. Для сына светлейшего князя ходить на приёмы и блистать на балах — рутина, что-то вроде ежедневной работы, в то время как для меня — каторга, чего Горчаков в упор не понимает, ведь я просто обязан лезть во все дыры, чтобы хоть как-то зацепиться в высшем свете!
— В выходные никак, — отрезал я. — Это ты свободен, как птичка божья, вроде птеродактиля, а мне нужно на хлеб зарабатывать!
Он спросил заинтересованно:
— А что за птичка Божья?
Я повторил:
— Либо заноси сам, либо когда я смогу освободиться!
От одной группки курсантов ощутил не просто холодную неприязнь, а настоящую ненависть, развернулся, на меня в упор смотрит с плотно сжатым ртом виконт Красавцев, тот самый, что вызывал меня на дуэль как бы за оскорбление княжны Глорианы.
Я подмигнул ему, он с брезгливым видом отвернулся. Возможно, подумал я невольно, выбитые зубы это не от моего неумения драться, а сработал инстинкт? Дескать, выбитые зубы восстанавливать очень долго, недели две, а то и месяц, обходится очень дорого, работа ювелирная, это не перелом руки или ноги срастить, там всего одна кость, любой коновал справится, а выращивать новые зубы могут только стоматологи высшего ранга, за каждый зуб приходится платить больше, чем за дорогой автомобиль, ведь надо ещё и удалить корень предыдущего.
Потому этот герой и ходит до сих пор с щербатым ртом, перестал улыбаться, чтобы не показывать стариковскую беззубость. Что ж, парень, надо думать сперва, а не потом. А вдруг кто-то ответит не так, как ты рассчитывал?
База данных по животным из Щелей наполняется достаточно быстро. Для этого достаточно вскрыть любую тушку ради кристалла или тёмной жемчужины. Пока засовываю в разрез пальцы и выдираю нужную мне железу, зеттафлопник за это время проделывает миллионы анализов и заносит в копилку, с какими
Наниты в рубашке не то, чтобы слабые или маломощные, но не рассчитаны, что от них потребует слишком много, потому апгрейд стандартного дрона из воротничка в нечто большее требует заметных усилий и, главное, времени.
Хорошо, я сразу озаботился разведкой и безопасностью, зеттафлопник взял его под контроль, указывал какие процессы запустить раньше, какие позже, от меня требовал кристаллы, с ними идёт быстрее, и мой дрон-воротничок сперва вырос до размеров летучей мыши, потом и до крылатой лисицы, их некрасиво называют калонгами.
Для переноса мелкой добычи я сразу велел присобачить манипуляторы, а задумку насчёт боевого лазера долго не мог осуществить из-за недостатка мощности, но теперь кристаллы добываю усердно, и короткий ствол лазера начинает выступать в нижней части, так что Мата Хара начинает превращаться в самца. Хотя нет, это у неё баубеллюм.
Заодно я разработал и составил зелье, что сокращает период адаптации в Щелях Дьявола до минуты. В продажу пока пускать не буду, нужно определиться с ценой, да и не повредит ли мне такая известность? Сначала, конечно, сообщу членам своей суфражистичной группы. Скорее всего, мои богатенькие буратины сметут всё, а потом я всё взвешу и подумаю насчёт выхода на рынок. Возможно, лучше не под своим именем.
Моя аптека и так начинает привлекать нежелательное внимание, Иван сообщал о людях, что ничего не покупали, но стараются вызнать, от кого поступает товар, кто курирует, есть ли связь с теми, кто готовит такое зелье и передает сюда для реализации.
Я повесил дрон над нашим домиком, и в одну из ночей, когда ночевал в Академии, поступил тревожный сигнал. Четверо мужчин шли по улице, двое ускорились и, поравнявшись с заборчиком нашего дома, один за другим быстро перемахнули через заборчик и, думая что их не видно в тени, пригибаясь, побежали к дверям домика.
Оставшиеся двое покопались с запорами калитки, отворили, вошли, один из них остался с той стороны на стреме, второй присоединился к первым двум.
Я велел дрону спуститься вплотную к окну и сказал свистящим шепотом:
— Иван, проснись. Воры уже у двери.
Он моментально откликнулся, чувствую, не спал:
— Ваша милость, вы здесь?
В голосе звучит безмерное удивление, я сказал быстро:
— Я сейчас спешу из Академии. Буду минут через десять. Продержись. Но сиди там, не выходи.
Он прошептал жарко:
— Где они? Встретить на пороге? Или впустить в комнату?
— Не выходи, — велел я. — Комнату изнутри запер? Теперь делай вид, что спишь. Мне надо, чтобы вошли в дом. А где Василий?
Он сказал виновато:
— Отправил его поговорить с однополчанами. Вы же сказали, что скоро понадобятся ещё люди… Утром должен прийти с новостями.
— Ночь дана Господом для сна, — сказал я сердито, — а ты загружаешь его работой!
— Дык для дела… Но сейчас что?