Вадбольский 2
Шрифт:
— Нужно думать о следующей Щели Дьявола. Иначе наша репутация начнет падать. Мы должны доказать, что наши рейды неслучайность!
Я сдвинул плечами.
— Вряд ли жена отпустит. Это, по её мнению, несовместимо со статусом женатого человека. Я буду домовитым, толстым и хозяйственным.
Он почти прошипела:
— Ах, ещё и женатого? Вы готовы терпеть над собой женский каблук?
Я вздохнул, развел руками.
— Ну… у неё очень красивая обувь. И ноги, кстати… Я же суфражист,
Она зло ощерила губы.
— Уже и ноги успел рассмотреть?
Я скромно опустил взгляд.
— Дианы грудь, ланиты Флоры, прелестны, милые друзья! Однако ножка Терпсихоры прелестней чем-то для меня… В смысле, Сюзанна тоже эта… суфражистка…
— Суфражистка? — вскрикнула Глориана — Да без родительского позволения чихнуть не смеет! Это здесь говорит что угодно, а там…
Я сделал вид, что мне дико неловко, вот даже не могу смотреть ей в глаза.
— Ну… вообще-то она больше раскована… чем вы, ваша светлость, предполагаете…
Она захлебнулась от ярости, с минуту прожигала меня лютым взглядом, потом прошипела, как большая лютая змеюка:
— Я с нею поговорю!.. Я поговорю!
Я сказал слабым голосом:
— И разрушите наше совместное щасте?
Она рыкнула:
— Вадбольский, твое щасте в Щели Дьявола!.. Ты мужчина или нет?
Я скромно улыбнулся.
— Да вроде бы не жалуюсь.
— Дурак, — выкрикнула она люто. — Это ты про постель со служанкой? Это любой козел умеет, даже крыса и тушканчик!.. А мужчина — это подвиги, слава, битвы и горение!.. А ты о чем, о постели?
Я окинул её оценивающим взглядом, задержался на груди, всё-таки второй размер, а все мы предпочитаем третий, можно и четвёртый, зато плечи хорошо растопырены, а живот совсем плоский, может, даже с кубиками…
Она проследила куда я и как смотрю, но не смутилась, как сделала бы любая женщина, но она не женщина, тут же оскалила зубы с таким видом, что сейчас вгрызётся в моё интеллигентное горло.
— Дурак, — повторила уже чуть свободнее, — я вам помогаю, Вадбольский, а вы не цените. Какой из вас муж?.. В общем, готовьтесь.
— К свадьбе?
— Какая свадьба, дурень сибирский? Договариваюсь о транспорте, нужно попасть в настоящую большую Щель Дьявола по ту сторону Невы. Совсем новую, туда только собираются команды. И не такие, как мы, а человек по двадцать!
Я фыркнул.
— И сколько той добычи на рыло?
— Не всегда дело в количестве, — возразила она очень серьёзно. — А научный интерес?.. Ладно, там не Древняя Греция, вам не интересно, но можно наткнуться на что-то редкое!.. И там не будет так легко и просто, как в прошлый раз!
— А можно не наткнуться, — сказал я. — Ладно, уговорили, ваша светлость. Транспорт на вас, провизия
В другой раз точно бы поморщилась, заспорила, но сейчас с готовностью кивнула, только переспросила со странной интонацией:
— Точно будете?..
— Если Сюзанна отпустит, — ответил я злорадно.
Ладно, пусть думает, что это она разрушила нашу приближающуюся с Сюзанной помолвку. И другие пусть так думают. Мне лучше быть в роли отвергнутого, но свободного.
Да, чем черт не шутит, когда Бог спит, вдруг кто-то восхочет утешить несчастного с разбитым сердцем?
Глава 6
Когда Глориана злится, всё чаще переходит на «ты», а когда уж совсем в ярости, то снова холодное «вы». Остальные члены команды давно перешли на «ты», но только наедине. А на людном дворе, когда всё видно и слышно, придерживаемся общепринятого статуса: «ваше сиятельство», «ваша светлость» и ещё снисходительно барское «баронет».
Посмотрим, что дальше. В конце концов, в Щелях Дьявола волей-неволей сближаемся, там не до расшаркивания, пока будешь учтиво кланяться и выговаривать фразу «Не изволит ли ваша светлость с её светлостью нацелить ружья вон туды…», как нас могут сбить с ног и сожрать, оставив только самые крупные косточки.
На лекции по магии препод уныло вещал с кафедры:
— Чем выше уровень мага, тем заклятия для него сложнее, а рисунок рун вычурнее и содержит семьсот знаков на первом уровне мастерства, тысячу на втором, а в третьем больше полутора.
Я тихонько спросил Толбухина:
— Он это всерьез?..
Толбухин хмуро сдвинул брови над переносицей.
— А что не так?
— Ни один нормальный человек, — ответил я шепотом, — не способен запомнить больше десяти-тридцати! Там же не крестик или нолик, а сложный рисунок!
Он тихонько хмыкнул.
— А кто сказал, что маги — нормальные? Там лучшие из лучших. Мастера запоминают и держат в памяти больше ста.
— Ого, — сказал я. — Если семьсот на выходе из первого уровня, то не представляю, есть ли такие, кто запоминает тысячу?
Он молча сдвинул плечами, с другой стороны Равенсвуд шепнул:
— Говорят, есть. Один или два. Но они при дворе Императора.
Я лишь кивнул и напомнил себе, что мой зеттафлопник может запомнить и сто триллионов, да только запоминать мне пока нечего. И вообще не представляю, что это такое, называемое магией рун или рунной магией.
Вздрогнул, это Толбухин толкнул в бок острым локтем.
— Препод уже посматривает на тебя, а ты спишь с открытыми глазами!
— Мыслю, — ответил я шепотом. — Слышал, есть возможность приходить сюда только на экзамены?