Вадбольский 2
Шрифт:
Наши мечи то и дело сталкивались в воздухе, я всякий раз трепетал в страхе, что мой переломится, удары встречал не лоб в лоб, у графа меч тяжелее, а пускал по касательной, всё стараясь выбрать момент для удара, но эта разъяренная сволочь умеет и защищаться…
И всё же грузный граф устал быстрее меня, дыхание вырывается с хрипами, глаза вот-вот лопнут, из перекошенного рта брызгают слюни, но продолжал напирать, как взбесившийся носорог… и но вдруг захрипел ещё страшнее, лицо перекосило судорогой, попер дуром.
Я отпрыгнул,
Он дёрнулся пару раз всем телом и затих, только левая нога всё ещё подрагивает. Я отступил на шаг, самого трясет, что хоть ложись рядом. Оперся на меч, чтобы не упасть, оглянулся на герцога. Тот смотрит непонимающе, потом произнес немножко растерянно:
— Лекаря!..
На площадку выбежал господин в длинном сюртуке и с характерным саквояжем в руке. Быстро пощупал пульс на руке графа, расстегнул ему камзол, приложил к обнаженной груди нечто похожее на стетоскоп.
Через некоторое время произнёс без особой уверенности:
— Похоже, апоплексический удар… или грудная жаба…
Он почему-то посмотрел на меня, я произнес вяло:
— Это заразно? Я думал, от жаб только бородавки.
Он потряс головой.
— Нет-нет, вам пока не грозит. Хотя кто знает, медицина еще не уверена…
На площадку начали выскакивать служащие Дроссельмейера, графа подхватили на руки и вчетвером понесли в дом, по дороге разок уронили, граф тяжел, а я с трудом потащился вслед за ними.
Ко мне подбежали Сюзанна и мой секундант, помогли удержаться на ногах, что-то колени подгибаются.
— Вадбольский, — вскрикнула Сюзанна, — ты ужасно ранен!
Я поморщился, жутко ноет обожженное плечо, но рубашка спасла, а ещё чувствую, как регенерация взялась за правую сторону груди, где меч графа рубашку не просек, но как ломом перебил два или три ребра, больно, жарко и жутко чешется.
— Ничего ужасного, — сказал я как можно бодрее, — только мундир опять покупать…
От него лохмотья, раскалённые шары сожгли всю правую сторону, а на левой спалили плечо. Хорошо, что рубашка вся в чёрной копоти, не так подозрительно, что уцелела.
Меня отвели в ванную, а пока я там отмывался, приготовили камзол примерно моего размера, только сукно получше и пуговицы подороже.
Когда я переоделся, и вышел к гостям уже сияющий и с улыбкой, боль в ребрах наниты по моей команде приглушили анестезией, гости встретили меня, как звезду вечера.
Я тихо поинтересовался у Сюзанны:
— Как там с Арчибальдобекером?
— Арчибальдом, — поправила она с укором, скривилась, будто хлебнула уксуса: — Ещё возятся с ним. Врач говорит, выживет, но правая рука и нога останутся мертвыми.
— Вот и хорошо, — сказал я с подъемом. — Книги умные писать станет! Как Сервантес, Лойола, Павка Корчагин… Сила — уму могила, а калеки самые умные…
Она покосилась на меня с подозрением, сибирский
— Пойдем за стол, — предложила она.
— А это уместно?
— Вполне, — сказала она. — Никто не погиб, а гости уже собрались. Хороший стол, а там, возможно, ещё и потанцевать можно.
— Мне не можно, — возразил я. — Я ранетый, слабый и ленивый. Мне бы поесть, поспать и можно посовокупляться. Хотя посовокупляться лучше сперва, а поспать потом.
Она в великом презрении сморщила нос.
— Фи, как пошло… Как вы, мужчины, всё приземляете!
— Так я не о великой чистой любви, — пояснил я. — Так, простенькая вязка перед ужином. Можно и после ужина. Малость подразгрузить семенники.
Смотрю при этом наглыми глазами, дескать, ты же друг, всё понимаешь, чего тебе стоит, мы же в Щели Дьявола были, а это роднит.
— Фи, — повторила она. — Заночуешь у нас? Тогда пришлю служанку на ночь.
— Заночую, — пообещал я. — Если твои родителя разрешат.
— Уговорю, — пообещала она.
Лицо её оставалось полным недовольства, мне и самому неловко насчёт служанки, но избавившись от постылого жениха вдруг да захочет на его место меня, потому надо срочно возвести между нами хоть слабенький, но заборчик.
Глава 5
Служанку после случки отпустил, понимая, что Сюзанна дотошно расспросит, как та выполнила поручение насчёт моей разгрузки.
Утром позавтракал с её отцом и матерью, ещё раз поблагодарил за прекрасный приём, красиво раскланялся в рамках старых традиций, старшему поколению это понравится, поблагодарил Сюзанну за дружескую услугу в плане вязки, и отбыл.
Графа Арчибальда, которого мне почему-то так и хочется называть Арчибальдобером, увезли ещё вчера вечером, я трясся на заднем сиденьи авто и перебирал события вчерашнего дня. За ночь ребра зажили, наниты пашут во всю, молодцы, а вот я сплоховал. Ближний бой, в котором искал спасение, не панацея, граф и в ближнем сильнее. Спасло то, что он давно не дрался, а то и вовсе впервые вышел на реальный бой, а не на учебную схватку. Да и лишний вес набрал, а с ним повышенное давление, а то и сахарный диабет, судя по багровой роже.
Спасла рубашка, но и в ней граф переломал бы мне все кости, если бы схватка продлилась ещё хотя бы пару минут. Это в Академии или против уличных гопников я орел, а против вот таких нужно искать что-то помощнее.
И очень важно придумать что-то насчёт дальней дистанции. Надо найти способ, чтобы не только бегать и прятаться, но хоть как-то дать отпор.
И снова подумал про Щель Дьявола.
На следующий день после продолжительной лекции о международной политике я вышел во двор, большая перемена, день тёплый и светлый, солнышко на чистом синем небе, слабый ветерок, птички весело чирикают и даже как бы поют.