Вадбольский 4
Шрифт:
Вид у него стал несколько обалделым, дескать, а нет ли у меня ещё орденов, за успешные тайные операции их выдают, но не носят, чтобы не показать врагам Отечества, кто за что отвечает.
Автомобиль приблизился к воротам, охранник вышел, придирчиво спросил хто и куды, только потом распахнул ворота.
Автомобиль въехал во двор, вышел очень неприметный человек, я его раньше не видел, подошёл к крыльцу, где на верхней ступеньке с пренебрежительным интересом смотрю на него я.
— Барон Вадбольский? — сспросил он. — Я
Я помолчал, продолжая рассматривать его с прежним пренебрежением, хотя он виконт, повыше меня титулом, но раз уж выполняет поручение или просьбу Карницкого, то по статусу ниже.
— Вы не так поняли, — наконец обронил я. — Или граф вам не так объяснил. На самом деле это я изволю или не изволю принять его нижайшие извинения и выплату репараций.
Он дёрнулся, судя по его лицу Карницкий в самом деле, стыдясь сказать правду, повернул так, что это он снисходит до общения со мной, чему виконт легко поверил, ведь я всего лишь захудалый барон, вчерашний баронет.
— Но, — сказал он нерешительно, — как я понял, граф заинтересован в разговоре с вами. Как вы относитесь к… встрече?
— Виконт, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал снисходительно, ну трудно мне хамить незнакомому человеку, да ещё тому, кто мне ничего плохого не сказал и не сделал, однако надо, не я такой, а вся эволюция такая, даже ботанов растит с острыми зубами. — Видимо, вы были очень заняты своими делами, не сомневаюсь, что очень важными, потому от вас ускользнули нюансы наших отношений с графом.
Он смотрел на меня снизу вверх, очень хотелось сойти со ступеней и разговаривать лицом к лицу, но мир полон смыслов, что заложены даже в тембр голоса, жесты и взгляды, потому я оставался наверху и смотрел на него сверху вниз застывшим бараньим взглядом.
— Пожалуй, — произнес он с некоторой виноватостью в голосе, — да, я был весьма занят…
— Тогда я слегка просвещу вас, — сказал я. — Граф Карницкий вероломно напал на моё крохотное имение. Что хотел получить, спросите у него сами. Но получил такой отпор, что сейчас уже сам трясётся за свою шкуру. И не я, а он хочет переговоров и мира. Но условия я ему уже озвучил, что ему ещё надо?
Он смотрел вопросительно, но я промолчал. Условия унизительные, пусть Карницкий ценит, что я о них не рассказываю всем. Если выполнит, то этим и закончится, мир будет подписан.
— Хорошо, — сказал он, — что графу передать?
— Так и передайте, — ответил я великодушно. — Граф Карницкий сам отказался от любых разговоров. А сейчас… если их начинать снова, то условия уже другие.
Он поинтересовался любезно:
— Могу я узнать… чтобы передать графу?
Я покачал головой.
— Простите, но такие переговоры проходят в тайне и наедине. Вы догадываетесь, почему.
Он учтиво поклонился.
— В таком
Я ответил любезно:
— Пусть ветер вам будет попутным, милорд!
Ворота оставались открытыми, пока мы общались, а когда автомобиль виконта покинул двор, обе створки захлопнулись, охранник снова вернулся в будку, над которой вскоре появилась струйка пара, а мои чуткие ноздри уловили аромат травяного чая.
Да что за хрень, мелькнула злая мысль, чем я занимаюсь? Веду мелкую войну с мелким феодальчиком, а хотел же спасать мир! Да вообще-то хотят многие, но я могу… во всяком случае, у меня возможности! А я чем занимаюсь?
— Да пошли вы все, — проговорил я почти вслух, повернулся и двинулся в обход особняка в сторону Щели.
Стены с трёх сторон выстроил, крышу соединил с той, что красиво укрывает весь особняк, осталось только пробить проход, чтобы из дома прямо в Щель…
Хотя нет, с первого этажа нельзя, разве что из подвала, да и меньше копать, а самый лучший вариант — поставить в самой Щели пузырь на первом уровне!
Зажрался, гад, мелькнуло злое, но, с другой стороны, что меня ограничивает? И вообще мне нужно всего больше: дронов, оружия, пространственных пузырей, патронов, своё тело укрепить ещё и ещё, уже не аугментацией, она и так дальше некуда, а возможностями этого тёмного мира…
Как мне кажется, тёмная вселенная заточена, как и наша, на конечный результат, на создание самосознания, разума. И всё делает для него, в том числе и старается дать возможность разуму управлять остальной древней и косной материей. Да только мы, люди, пока не знаем, как взять этот ключ. Но даже взяв, не знаем как его применить.
— Мата, — сказал я, — я сейчас на первом уровне нашей Щели. И мы общаемся, хотя тут время стоит, не удивляешься?
Она громко фыркнула, как бодрый кавалерийский конь.
— Время нигде не стоит. Просто там оно в триллион раз медленнее. А мои скорости как раз в триллион раз быстрее, чем у человечишков. Всё ясно?
— Ну ты и зануда, — сказал я. — Ладно, зачем Лизу переключила с ружейных патронов на пистолетные?
— Пистолетные понадобятся раньше, — ответила она.
— Не накаркивай, — сказал я сердито. — Я умница и мыслитель, а не приключенец. Мне бы их век не было!
— А суслик всё равно есть, — сообщила она.
И всё-таки, как мне кажется, даже вот так, бывая здесь недолго, я хоть капельку чего-то да получаю. Ещё не знаю чего, то ли проникаюсь нездешностью мира, то ли он присматривается ко мне и что-то очень осторожно меняет, чтобы взаимодействовать, но я ещё совершенно ничего не понимая, всё равно смутно чувствую, что оба пытаемся понять друг друга.
Я думал, виконт Карницкому всю объяснил, но через пару дней снова прибыл один из помощников или управленцев графа упросил меня выйти к нему.