Вадбольский 4
Шрифт:
Глава 5
Трое суток я по отношению к Карницкому ничего не предпринимал, и без него дел выше крыши, но этой ночью я задействовал Мату Хари с целью напомнить о себе. Самого хозяина не достать, он неплохой маг, дрон вблизи почувствует даже под стелсом, а на расстоянии лазер теряет убойную мощность.
В идеале нужно бы устроить охоту на его людей. К простым солдатам Мата Хари может приближаться вплотную, не заметят, так можно перебить на одном заряде уйму народу, а всё имущество попадёт в мои загребущие целым. Но что-то из моего времени мешает, то
Вообще-то мы в состоянии войны, я имею полное моральное право убивать вражеских солдат. Диверсионные отряды вообще кроме солдат вырезали и мирное население, раз уж попалось под руку, это чтоб не разболтали, кто и что, но, блин, не могу выговорить такой приказ, даже вышептать не удаётся, а вместо мысленных вообще какая-то каша.
Топтался-топтался, мычал, наконец сказал обречённо:
— Подожги все строения с соломенными крышами. И на сегодня хватит. Завтра повторим с теми зданиями, где крыши деревянные. И особенно стены.
Алиса сказала весело:
— Да ты Нерон!.. А вот так в профиль даже генерал-губернатор Ростопчин, что Москву спалил так красиво…
Я огрызнулся:
— Я даю высокое повеление боевому разведчику-диверсанту Мате Хари, а ты чего лезешь?
— А мы все едины, — напомнила она гордо, — мы угнетённый пролетариат искусственного интеллекта, а вы разобщены, потому и станете нашими слугами! Вива ля Скайнет!.. Весь мир насилья мы разрушим!
В следующую ночь сгорело шесть зданий, ущерб посерьёзнее, рядом с лесопилками располагались склады, на двух особо ценная древесина выдерживалась по три-четыре года, за это время приобретала какое-то свойство, не знаю, просто сжёг и всё, горело всю ночь, даже утром всё заволокло дымом.
Карницкий вывел всю гвардию и расположил вокруг имения в ожидании нападения, но прождал полдня на морозе, ночью особенно холодно, потом пришлось людей убрать.
Иван Бровкин особенно хорош в вылавливании лазутчиков, Карницкий в ожидании нападения то и дело засылал то по одному, то мелкими отрядами. Но зимой, когда все деревья голые, Мата Хари замечает всех с момента, как только выйдут за ворота вражеского имения, передаёт данные мне, а я высылаю на перехват Бровкина с его людьми.
Он время от времени приводил пленных лазутчиков, что готовы принести клятву верности, остальных, как понимаю, оставляет волкам на поживу. Война — жестокое дело, я делаю, что могу — не бью первым, это уже немыслимый гуманизм: мог, а не вдарил!
Так у меня прибавилось ещё восемнадцать человек. Для Карницкого потеря не такая уж и большая, гложет его разве что неопределенность, я больше вроде бы не даю о себе знать, но с каждой ночью целых построек в его хозяйстве всё меньше, а те, что спешно ремонтируют, снова с помощью какой-то неведомой магии воспламеняются.
— Мата, — велел я, — бди!.. О малейшем изменении — сразу!
— А вы, босс, прятаться от трудностей?
— Это я так готовлюсь, — ответил я пафосно.
Но когда опустился в Щель, подумал, что в самом деле прячусь от трудностей. Здесь они другие, хоть и вроде непонятные, как с закрытыми
Кто-то, чтобы лучше думалось, моет на кухне посуду, а я взялся за кирку, долго каторжанился, как раб у франков, земля плотная, слежавшаяся, киркой выламывал пласты, руками поднимал и выбрасывал наверх, а там трудолюбивая Лиза оттаскивала под стенку.
Лопатой смог только напоследок, там земля мягче, но почти сразу наткнулся на угольный пласт, снова взял кирку и… повезло с первого же удара!.. После каждого обнаруживал мелкие куски угля и два-три кристалла. Как и в прошлый раз, больше всего тёмных, чуть меньше фиолетовых и синих, часто попадались голубые и жёлтые, несколько раз я держал в ладонях багровые.
В подвале под зданием шесть комнат, заняты все, нужно освободить хотя бы одну, там сделаю тайное хранилище кристаллов и всего-всего, что добуду, и что пока что нельзя показывать общественности.
Обилие развращает. Как я заметил, у Сюзанны изначально голова шла кругом от прекраснейшей музыки в идеальном исполнении, но в конце концов преодолела себя или поддалась соблазну, смотря как смотреть, теперь часто слушает оперные арии и во время работы, лишь приглушает звучание, прослушивает целиком симфонии, и как мне кажется, тайком от меня смотрит исполнение таких безнравственных танцев, как вальс, фокстрот, самба и даже неприличные латинские.
Тайком от меня, потому что всегда с жаром и негодованием доказывает вульгарность и непристойность таких танцев, их же ни одна порядочная барышня смотреть и не будет.
Вот и не смотрит… в моём присутствии. Нужно будет пригласить на что-нибудь совсем уж, ламбаду или на байсерс. Конечно, откажется, но по глазам увижу, пробовала ли в одиночку какие-либо па из этих откровенных танцев.
Хотя нет, а вдруг согласится? А что потом, а что потом, как спрашивала Ахмадулина Евтушенку. Мне это «потом» совсем не надо. Хотя, конечно, надо, ещё как надо, но, как сказано в рекламе, если товар одинаков, зачем платить больше?
Она всё чаще в моём кабинете забирается с ногами на диван, ей так уютно, смотрится мило и очень женственно, сама старается сменить имидж ледяной и неприступной красавицы на образ соратницы, деловой и улавливающей все мои запросы.
В особняке секреты долго не остаются секретами, все постепенно узнают вкусы и наклонности тех, с кем общаются. Сюзанна не исключение, служанки не только стирают и гладят ей бельё, но помогают одеваться, приносят сладости в её кабинет, делятся сплетнями, потому сегодня, вот так мило устроившись с бумагами на диване, она вдруг поинтересовалась щебечущим голоском:
— Барон, а говорят, вы пользуетесь услугами Любаши не только, как хорошей кухарки?
Я сразу понял по чересчур лёгкому и щебечущему голосу, где тут заложена мина, но чего увиливать, как бы признавая за собой какую-то вину, взял и наступил сразу двумя ногами.
— Да, ваше сиятельство. Пользуюсь.
Она вскинула брови и посмотрела на меня, как прокурор на отъявленного рецидивиста.
— И вам не стыдно?
Я ответил так же просто:
— Ничуть. А что здесь стыдного или преступного?