Вадбольский 4
Шрифт:
— Слушай сюда, — велел я, — сейчас беги со всех ног к графу, скажи ему, что барон Вадбольский вызывает его на разговор. Это в интересах графа, он поймет. Я жду здесь. Явиться должен один, понял?
Он сказал трясущимися губами:
— Понял, ваше благородие…
— Бегом!
Он бросился со всех ног с такой прытью, что поскользнулся и проехал пару шагов на животе по грязи, но тут же вскочил и, чуть прихрамывая, понёсся к особняку.
Я ждал долго, хотел уже велеть Мате Хари выбить стекла на верхнем
Я узнал среди них графа Карницкого, группой прошли через двор, затем по знаку Карницкого все, кроме двоих телохранителей, остались, а он вышел на линию распахнутых ворот.
Я указал на его бодигардов.
— Их тоже лучше оставить во дворе. И подальше.
Он смотрел исподлобья, лицо измученное и усталое, под глазами тёмные мешки. Надеюсь, у него кроме погибшего сына есть и другие, главы рода о таких вещах очень заботятся.
— Почему?
Голос его звучал глухо, враждебно, даже с некой обречённостью.
— Не всё, — ответил я, — что сейчас будет сказано… мной и вами, стоит им слышать. В ваших же интересах.
Он нервно дёрнул щекой, несколько мгновений зло буравил меня взглядом, затем повелительным жестом отослал их во двор к остальным.
— Что вы хотите?
Я усмехнулся.
— Многое. Вы проигравшая сторона. Ваша атака была отбита с огромными для вас потерями. Вообще-то у меня есть соблазн нанести ответный удар…
Он смотрел всё так же исподлобья, наконец буркнул:
— Ну попробуйте, почему нет?.. Мы положим все ваши жалкие отряды.
— Следите за словами, — ответил я с надлежащей надменностью. — Эти жалкие отряды угробили половину вашей армии!
— Оставшейся половины, — огрызнулся он, — достаточно, чтобы смести вас с лица земли. Мои люди недооценили вашу оборону, шли, как на прогулку. Второй раз не попадёмся.
— Посмотрим, — сказал я уклончиво. — Значит, не признаёте себя проигравшей стороной и отказываетесь заключить мир с выплатой репараций?
Он опять несколько мгновений всматривался в меня, прежде чем ответить, наконец покачал головой.
— Мы можем заключить мир… нет, перемирие. Но ни о каких репарациях речи не идёт!
Я пожал плечами.
— Жаль. Во второй раз предложение будет намного жёстче.
Я неспешно повернулся, пошёл к автомобилю, продолжая через Мату Хари наблюдать за всем, что происходит во дворе, но не успел сесть за руль, как за спиной послышалось:
— Барон!.. Но это и в ваших интересах закончить!
Я обернулся, граф стоит злой, униженный, вижу как ему дались эти слова, только что признался, что потери с его стороны… великоваты, эскалации хотелось бы избежать, но не теряя лица.
Я сделал пару шагов к нему, так чтобы нам не приходилось перекрикиваться, сказал степенно, глядя ему в глаза:
— Граф, я не буду
Он чуть вздохнул, но не отрывал от меня взгляд. Понятно, что за это «не хочу» потребую что-то весомое.
— Однако, — продолжил я, — все эти годы, даже не знаю сколько, вы пользовались работой моих лесопилок, пашен, собирали налог с моих деревень и даже забирали руду из моих рудников.
Он промолчал, только нахмурился и посмотрел исподлобья.
— Что вы предлагаете?
— Предлагаю вам возместить, — сказал я. — Оцениваю мои потери где-то в пять миллионов.
Он вскрикнул:
— Это были не ваши потери! Вы получили земли графа Басманова совсем недавно!
Я кивнул.
— Абсолютно верно. Но, благодаря вам, получил разорённые земли. Вы в них ничего не вкладывали, зачем в чужое, а хапали всё, что могли, пока Басманов не видит и вообще занят более важными делами. Вот потому…
Он замотал головой.
— У меня просто нет таких денег!
— Не моё дело, — отрезал я. — Можете кредит взять. Но я человек мягкий и неконфликтный, из меня можно верёвки вить. Скошу ваш долг до четырёх миллионов, цените. Но если не получу эту сумму в течение недели, то сожгу имение, убью всю вашу семью и родственников. Пощажу только собак. У вас собаки есть?
Он буркнул.
— Не иметь псарню — не считаться дворянином.
— Гм, целой псарни для меня многовато. Ладно, собак подарю вашим соседям.
Он застыл, как соляный столб. Мои слова насчёт мягкости и неконфликтности понял правильно, я неконфликтен только с теми, кто сам не лезет на конфликт.
— Неделя, — повторил я. — Так надо. Иначе меня не поймет общество! И княгиня Марья Алексевна.
Он хмуро смотрел, как я повернулся и ушёл к автомобилю. Уже взявшись за ручку дверцы, обернулся и сказал почти доброжелательно:
— Расслабьтесь. Вы копались так долго… что, ваши снайперы всё никак не могли выбрать место? Зря вы их послали. Наверное, хорошие были стрелки?.. Помните, условия уже сейчас становятся гораздо, гораздо жёстче! Пока — пять миллионов!.. Но это недолго.
Автомобиль развернулся и понёсся обратно, набирая скорость, дорога здесь, честно говоря, великолепная. Мата Хари осталась даже снизилась, пусть качество записи будет выше, а голоса чётче.
Перепелица спросил в полных непонятках:
— И что теперь?
— Мы же миротворцы, — напомнил я. — Отмиротворим по полной программе. Убивать никого не будем, негуманно, однако живая сила противника должна быть уничтожена.
Он довольно усмехнулся. А кадет хорош, сказал его взгляд, правильно и красиво говорит, не подкопаешься. Гуманист, как таких называют их высокоблагородия.