Валёр
Шрифт:
Он, уже еле слышал возглас Смотрины Алексеевны и радостное ржание Сметливого, который въезжал в распахнутые ворота скрытого лесом селения.
Шагая сквозь этот хмельной сон в небольшой бревенчатый дом, Макарий чувствовал себя разбитым и потерянным. Подбирался вечерний закат, воссияя над лесным горизонтом, словно, знак неизвестности судьбы. Это ещё Макарий успел запомнить и увидеть этот жаркий огонь на темнеющем небе, прежде чем в него успела войти сонливая небывалая вязкость….
… – Что, уже проснулся, наш неожиданный гость? Да? И – совсем? И ничуть уже не спим? – откуда-то,
– Ты, уж, меня прости, что я без разрешения в твои документы заглянула! Так, ради одинокого любопытства и спокоя. Явился ты, как божеский посланец ниоткуда. Это же надо так сильно меня удивить! Даже и сейчас не могу в это поверить!
– Чем же я вас так мог удивить, Смотрина Алексеевна, – еле открыв сонные глаза, спросил её Макарий.
– Фамилия-то, какая: Длань! Получается, что ты – Ладонь Святого? Длань Макарий! Вот так Макарий! Уж, не ворожей ли ты? Неужели и в это пропадающее место доходит яркий свет?
На столе стоял такой же кагор, как тот, что дарил силы Макарию, но не открытый. Рядом, два гранённых стакана, с десяток красных редисок и два зелёных яблока.
– Удивляешь ты меня парень, с первых же минут появления. Это, какое-такое провидение прислало тебя сюда? Вовек, никому не отгадать, и даже, мне! Не всё же у меня отнимать без конца!
Солнце, ярко заглядывая в окна, показывало, что действительно наступает ясный день.
– А теперь, встаём, встаём! День уже скоро возродится в полный зенит! И дел у нас ещё предстоит немало. Одежду тебе вот я принесла, почти новую, возьми и одень. Но, сначала, в баню. Вода ещё тёплая, не горячая, но для лета, как раз! Очистить себя от усталости, что гоняла тебя по лесам, да от неясных тревог! Так, ведь, парень, друг мой, новоявленный?
– Да, я, вот не смею, как-то об этом, совсем никак…, – растерянно ответил Макарий.
– Необходимо такое очищение от всяких ненужных мыслей! А я думаю, что одежда тебе по размеру подойдёт и будет впору. От ребят наших осталась, так, что ты не переживай: они свои и давно их здесь пока нет, и вернутся ли, когда-нибудь, я не знаю: Бог, как говориться, надвое сказал. Вот и принимай одежду: теперь она твоя и носи её на здоровье и силу.
Макарий, стыдливо взглянул на стоящую над ним Смотрину Алексеевну и неуверенно выдавил:
– Вы, только, выйдите, я быстро оденусь и следом за вами.
– Ха! Он ещё и стесняется! Видимо ты не помнишь, как я тебя вытряхивала из твоих дырявых штанов? Нет? Ну, вот и посмейся сам над самим собой! А я смеяться не стану! Это практика жизни и её исполнять дано всем нам. Вот, так! И на себя посмотри: в чём ты сейчас одет? Спортивные штаны Смотрины Алексеевны! И хватит постель нежить, а вернейший подъём, в день ожидающий!
Макарий, быстро встал с постели и оглянулся вокруг: как пришёл сюда, и как упал на эту кровать, он вспомнить не смог.
– Вот, если хочешь, то можешь поднять свой дух и силу вот этим эликсиром! Вчера ведь тебе помог всё вспомнить. Или обратно забыл как звать? – и засмеялась, точно, как в том вчера.
Макарий отрицательно взмахнул рукой и удивился себе самому: был свеж душой и телом, но в баню хотел.
Баня, вдохнула
Макарий, стал точно тем Макарием, что жил энергией духа высокого творчества и познания.
«Вот, теперь мне кажется, что я уже как дома, по-настоящему! Как в те, былые времена! Или это, лишь, только кажется?».
– Ну, что, мой вчерашний попутчик, освежился бане, до восстановления?
– Да, спасибо вам, Смотрина Алексеевна!
– Не стоит об этом и говорить! Мы ведь должны быть всегда людьми и оставаться ими до последнего вздоха! Несмотря ни на какие преграды и повороты судьбы! Я об этом, то, знаю, как! И даже, очень, и очень! – улыбнувшись, ответила Смотрина Алексеевна.
– Я и сам толком ещё не понимаю: зачем я здесь и что со мною происходит. Только недавно, будто всё было прекрасно, а теперь, вот так, навязался к вам. Не знаю даже, как и быть мне теперь дальше.
– Ты, Макарий, не огорчайся от ненужных мыслей: прочь их гони! Что и не было, то наладится! Пойдём сначала в наш давно остывший местный «ресторанчик», его согреем. Это наша общая столовая и мы в шутку называем её так. И будем праздновать твой день рождения! Вот, так, мой неожиданный юный друг! Даже если и был он вчера, этот день. Кстати, и твоей мамы тоже, и помнить его необходимо всегда. Ведь, это мама произвела твой необходимый миру свет. Я уже приготовила для этого торжества всё, что нашлось в нашем лесном богатстве. Но, сначала, я покажу наши небольшие владения.
Они прошли по территории обсерватории и осмотрели все постройки. Их было совсем немного, где-то, с десяток домов и закрытых строений. Отдельно стоял ещё один, под белым куполом, нацеленным в небо.
– Обсерватория открыта для наблюдения неба ещё в шестидесятых годах. Вот такой у нас первый телескоп. Это ценнейший прибор для исследований непознанного мира! Он наш всеобщий любимец и жизнь! Красавец на загляденье уму и всеобщему разуму! Да и всем взглядам он неповторимо любим! Конечно, если тебе это интересно, но пока он законсервирован до иных времён. Вот, здесь, всё было уже приготовлено для установки нового телескопа, но – времена, времена! Пока оставлено до лучших созиданий. А это дома для обслуживания и проживания нашего персонала.
– Имеется у нас и огород, и сад, и даже, аллея, для незабывания города. Гуляй – не хочу, и куда хочу! Так что, праздник твой, наш полностью, всеобщий!
«Ресторанчик», был стареньким бревенчатым домиком, посредине селения.
В домике на столе лежала кипа чистых листов бумаги, множество разных карандашей, журналов и книг.
– Вот, это мои обязанности, настоящие. Писать никому не нужные отчёты, как хранится эта брошенная здешняя работа, по имени астрономия. Это же величайшее глумление над наукой и будущим своим. Нельзя бросать такое великое дело! Сколько раз я твердила наверху, но всё безрезультатно. Пока нет финансов. Спасибо, хоть зарплату, вот таким образом выдают, как ты видел в телеге. Но я верю, и ты надеюсь, тоже, что всё наладится в мире нашем. Так ведь, вновь рождённый, Макарий?