Варнак. "Мертвая вода"

Зимин Николай

— Нет, Чук, рома достаточно, — твердо заявил я, когда невесть какая по счету галера подверглась разграблению. — Ты жратву за борт скидывал втихаря, я видел. Бочки ставить некуда, того гляди утонем от перегруза.

Чук с тоской оглядел пару бочонков, почесал репу, но согласился, удивив этим до оторопи. После третьего абордажа пьяный в стельку людоедина с довольной физиономией важно сопровождал каждое разграбление. Жажда спиртного полыхала в его организме по-прежнему, но с учетом награбленного он попритих, лучился довольством и некой зажиточностью.

По-хозяйски разгребал трофеи, ковырялся в доспехах, мерил на впалую грудь кольчуги и побратался с зубастиками. По-крайней мере гладил их по макушкам, обнимал и слюняво целовал. Когда пары алкоголя ослабевали, то по-прежнему пугался, но пары теперь ослабевали очень редко. Практически никогда.

— Так, вот это тащи на борт, — указал я на горку дрянной экипировки, — щиты прибьешь к фальшборту, золото не трожь!

Чук отдернул руки от стопки монет и потащил добычу на «Мертвую воду». Шхуна просела, трюм трещал от награбленного, а фальшборт боцман старательно оббивал щитами, отчего корабль стала немного похож на римскую «черепаху». Барахло, конечно, а не трофеи, но я планировал обменять драгоценное железо у пигмеев, что ценили его почти так же, как ром и упитанных женщин.

Когда относительно полезный хлам исчез в нашем трюме, я швырнул факел на груду тряпья и перепрыгнул через борт. «Мертвая вода» отчалила и направилась к очередному кораблю, что имел глупость показаться на горизонте.

— Есть что-то такое в морском разбое, да? — Цель приближалась и я довольно посвистывал. — Согласен?

Чук согласно икнул, покачиваясь рядом.

— Но когда-нибудь попадутся не голодранцы на веслах, а нормальные пираты.

Чук пренебрежительно хмыкнул и цапнул саблю на поясе.

— Слышь, а ты как вообще по островной принадлежности именуешься? — поинтересовался я. — Вот есть лефанцы, к примеру. Или северяне, там, форгостцы какие-нибудь. А ты с острова Краба. Значит кто?

— Не знаю, — снова икнул Чук и поспешно запил икоту великанским глотком.

— Крабоид, — предложил я. — Крабень, крабец, крабист. Крабаянин? Как ваше племя называется?

— Никак, — развел руками Чук. — Просто живем.

— И никого не трогаем, ага. — Я кивнул. — Мирные островные каннибалы. Во, глянь, настигаем. Начинай стенать и биться головой о палубу.

Когда корабль приблизился, я с недоверием опознал драккар. Натуральный такой, викингский. Зубастики привычно спрятались за кормой, а Чук жалобно причитал и оглашал океан призывами о помощи. Ленивый людоед изображал жертву из камбуза, открыв иллюминатор, не утруждая появляться на палубе. Драккар приблизился и я растерялся, увидев не пиратов, а живых людей.

— Привет! — С драккара на меня с любопытством смотрели игроки. — Куда плывешь?

— Привет! — Я улыбнулся как можно более дружелюбно. — Как дела? Пардоньте, я думал пираты.

Игроки переглянулись. Все, как один, прикинуты на манер викингов, с хорошим оружием и неплохой экипировкой. Клан «Белый медведь».

— Почти пираты. Мы — викинги.

— Слушай, а что за яхта у тебя такая

разрисованная?

— Дикарская какая-то, мы видели такие на островах.

— Это на парусе что, осьминоги трахаются?

К борту подошел некто Свенельд, капитан, судя по хозяйским манерам и важному виду. На плече восседал жирный попугай с клювом, как у птеродактиля. Он оглядел «Мертвую воду» с долей сомнения, но лишь качнул головой.

— Интересный корабль, — он изучающе разглядывал шхуну, — колоритный, да, народ?

— Что было, то и купил, — ухмыльнулся я. — А что поделать? Цены лютые.

— Не то слово, — согласился Свенельд. — Наш драккар в такую копеечку влетел, что вспоминать не хочу. И это с репутацией и скидкой. Корабельщики совсем оборзели.

Игроки не были аграми и производили впечатление суровых рубак с высокими уровнями. Слаженный коллектив, дураку понятно. Корабли постепенно сходились и я решил познакомиться с викингами поближе, обменяться новостями и информацией.

— Бросай канат, пообщаемся! — На драккаре решили тоже самое. — В кой-то веки человеческое лицо, а не пиратские рожи.

Борта шхуны и драккара стукнулись. Седой вождь тут же гавкнул. Зубастики, про которых я позабыл совершенно, пошли на штурм и на палубу драккара посыпались десятки мохнатых арбузов.

— Стой! Нельзя! — отчаянно крикнул я, уже понимая, что опоздал. — Вот гадство!

— Твою мать! — заорали на драккаре. — Что это?

— Спасите!

— В воду!

Кто пошустрее, тот успел выброситься в океан. Целых три счастливчика. Остальных благополучно сожрали зубастики, в привычной стремительной манере пролетевшие по драккару и схарчившие все, что надкусывалось. Последним обратился в кокон Свенельд, в застывших глазах которого отражалась душераздирающая картина — исчезающий в зубастой пасти личный капитанский попугай.

— Ты что сделал, козел? — орали из воды. — Охренел?

— Блин, дико извиняюсь! — оправдывался я. — У них рефлекс выработался. Это несчастный случай!

— Уберите его от меня! — завизжала девушка, что неосмотрительно возродилась на палубе. — Ай!

— Отбой абордажу! — рявкнул я вождю, что сложил лапку на пузе и наблюдал. — Этих не надо есть!

Вождь недоверчиво посмотрел на меня.

— Не надо! — внятно повторил я. — Отбой командуй, я сказал!

— Еда! — Мохнатая лапа указала на драккар. — Мясо!

— Это друзья, понял? Я тебя к дому везу, мне и решать, кого тут грызть!

Вождь заворчал, но смирился. Гавкнул повелительно и зубастики потоком устремились обратно, а я перепрыгнул к викингам. Придется объясняться. Игроки появлялись спонтанно, хватали коконы и поспешно облачались в обслюнявленные доспехи. Взгляды, что они бросали, нельзя было назвать дружелюбными, а воскресший Свенельд раздулся от ярости, не хуже вождя у меня за спиной.

— Ну ты и гад! Мы тебя…

— Стоп! — Я вскинул руки. — Объясняю по порядку. Живоглоты не хотели так с вами… вернее, хотели, чего уж, но они перепутали вас с пиратами.