Вечер потрясения
Шрифт:
Ожидание закончилось для ста сорока человек команды, когда самолет дальней связи Е-6А "Меркюри", находившийся чуть западнее Гавайев, размотал проволочную антенну, и толщу вод мирового океана пронзил длинноволновый радиоимпульс.
– Кэптен, сэр, получен приказ всплыть для экстренного сеанса связи, – сообщил бесстрастный радист.
– Начать всплытие до глубины девяносто футов, – немедленно приказал командир. – Выдвинуть антенну! Посту радиоэлектронной разведки – полная готовность. Как только перехватите излучение русских радаров, сообщайте тотчас!
Отделенная от поверхности моря тонкой "пленкой" соленой воды Охотского моря, субмарина подняла
– Получен приказ на применение оружия! Координаты целей… Боевая тревога! Приготовиться к ракетной атаке!
– Сэр, – робко, растерянно спросил кто-то, услышав долготу и широту. – Сэр, мы будем стрелять по России! Но это наверняка ошибка!
– Ввести координаты целей в боевую инфомационно-управляющую систему, – не обращая внимания на испуганные возгласы, произнес командир "Луисвилла", наблюдая, как операторы склонились над консолями, торопливо стуча по клавишам. – Провести тестирование систем!
– Кэптен, сэр, координаты целей загружены в системы наведения ракет. Все "Томагавки" готовы к запуску! Ждем приказа, сэр!
Чуткие, точно у пианистов, пальцы операторов замерли в сотых долях дюйма от кнопки пуска, и капитан, заставив себя забыть обо всех сомнениях, не думать о последствиях, сколь чудовищными они ни были, коротко приказал:
– Открыть огонь!
Покрытая зыбью поверхность моря вспенилась, выпуская стремительные, хищные тела ракет, расправлявших коротенькие крылья и разворачивавшихся на юго-запад, в сторону Комсомольска-на-Амуре. "Томагавки", ложась на боевой курс, немедленно уходили к самым волнам, на предельно малую высоту, так, что самый совершенный радар обнаружил бы их за считанные километры, слишком поздно, чтобы хотя бы попытаться перехватить смертоносных "роботов". Операция "Доблестный удар" на Тихом океане началась.
Шесть подлодок "Лос-Анджелес" почти одновременно, с разницей в какие-то десятки секунд, выпустили свои "Томагавки", каждая – по двенадцать ракет, буквально в упор, со считанных сотен и даже десятков миль расстреливая русские города. Прошло не так много времени – и огненный дождь пролился над авиабазами, базами флота, штабами, порождая панику и страх, превращая людей в перепуганное до смерти стадо, испуг которого был тем более силен, чем дольше оно оставалось в неведении.
– Погружение на предельную глубину! – приказал немедленно командир "Луисвилла", как только стартовала последняя ракета, облегчив субмарину еще на полторы тонны. И точно такую же команду отдали капитан пяти других подлодок. Ныряя в ледяную бездну, так глубоко, как позволял рельеф дна, субмарины превращались в безмолвных призраков, растворялись в шумах океана, готовые, если только поступит такой приказ, атаковать вновь, умножая разрушения и страх врага.
Инерциальные системы наведения "Томагавков" с идеальной точностью выводили ракеты к целям, точкам на карте с заранее определенными координатами, давая отклонение, измерявшееся считанными метрами. Разом были поражены все стационарные радары, прикрывавшие огромную страну от угрозы с востока. Противовоздушная оборона на Дальнем Востоке фактически перестала существовать, рухнув в несколько минут, и в эту гигантскую брешь тотчас устремилась авиация.
Три "плавучих
Каждый авианосец поднял в небо по четыре дюжины истребителей F/A-18E "Супер Хорнит", защиту от гипотетического – авиации русских полагалось гореть на свих аэродромах – воздушного нападения на эскадры полностью переложив на зенитные ракеты "Стандарт". Вместе с истребителями взлетели и самолеты дальнего радиолокационного обнаружения "Хокай", и постановщики помех "Праулер", вмиг "ослепившие" немногочисленные локаторы врага, уцелевшие после ракетной атаки. А наперегонки с самолетами мчались волны крылатых ракет – ввергнутого в шок врага следовало добить, подавив все попытки сопротивления колоссальной огневой мощью.
– Все готово, сэр, – офицер, находившийся за пультом управления ракетной стрельбой крейсера ВМС США "Виксбург", ожидающе взглянул на своего капитана. – Мы ждем вашего приказа, сэр!
– Выпустить ракеты! Огонь!
Поднялись крышки вертикальных пусковых установок "Марк-41" на нос и корме крейсера, следовавшего, точно оруженосец за своим рыцарем, в кильватере ударного авианосца "Китти Хок". Мгновение – и корабль окутался облаками дыма с проблесками пламени, из которого, точно получившие свободу демоны, вырывались, уходя в зенит и тотчас делая "горку", крылатые ракеты. "Виксбург" выпустил все свои двадцать шесть "Томагавков", по штату входивших в боекомплект крейсера типа "Тикондерога", за пару минут, внося свою лепту в тот праздник разрушения, что охватил уже весь Дальний Восток России.
Пилоты истребителей, взявших курс на запад, видели далеко внизу, над самыми волнами, силуэты ракет, скользивших над поверхностью моря на высотах, измеряемых десятками футов, до последних секунд остававшихся невидимыми для русских радаров. А к выпущенным с крейсеров и эсминцев эскорта авианосных групп "Томагавкам" уже присоединились ракеты воздушного базирования AGM-86 CALCM. Десяток стратегических бомбардировщиков В-52Н "Стратофортресс", взлетевших с авиабазы Диего-Гарсия в Индийском океане, и дозаправившийся над Японскими островами, "отстрелялся" одновременно с надводными кораблями, выпустив по восемь ракет с внутрифюзеляжных барабанных пусковых установок. Самолеты-снаряды, каждый из которых нес осколочно-фугасную боеголовку в две тысячи фунтов, мчались к чужим берегам, нагоняя "Томагавки", чтобы огненной волной смести то, что еще осталось от обороны русских после внезапной атаки субмарин.
Залпы ракет ударили по нервным центрам, разрушая отработанные связи и схемы взаимодействия, превращая противостоящую армию в неуправляемую толпу, дьявольски сильное, но слепое и внезапно оглохшее чудовище, не ведающее, где враг, и куда должно нанести ответный удар. "Томагавки" и CALCM сыпались огненным градом, заливая пламенем летные поля и военные городки, но потери были далеко не столь велики, как могло показаться поначалу, сквозь пелену страха и растерянности. Еще можно было придти в себя, наладить связь, вывести из-под удара уцелевшие части и подразделения, нанеся ответный удар, создав новую систему обороны. Но в русском небе уже победно ревели турбины вражеских самолетов.