Вечер потрясения

Завадский Андрей Сергеевич

Они находились друг напротив друга не более пары секунд, но этого хватило, чтобы сделать по смертельному выстрелу. Пилот "Тандерболта" увидел, как взлетела на воздух, исчезая в ярком пламени, русская зенитная установка, когда ее накрыла точная очередь. Сердечники бронебойно-подкалиберных снарядов PGU-14/B, тридцатимиллиметровые "иглы" из обедненного урана, намного более тяжелого, чем любая сталь, вскрыли тонкую броню "Тунгуски" с той же легкостью, с какой швейцарский нож откупоривает жестянку с консервами. Немедленно взорвался боекомплект и топливо, но русские зенитчики за мгновение до гибели, быстрой и

легкой, успели дать достойный ответ.

– Проклятье! – вскрикнул пилот А-10А, когда его штурмовик тряхнуло, так что пилот едва не откусил себе язык. – О, черт!

Тридцатимиллиметровые снаряды "Тунгуски", снабженные неконтактными взрывателями, разорвались на пути штурмовика, зарывшегося в это облако визжащего свинца. Осколки царапнули обшивку фюзеляжа, оставляя глубокие шрамы, пронзили плоскости, добравшись до топливных баков, но пористый наполнитель, мгновенно набухший от контакта с воздухом, запечатал пробоины, не позволив вытечь и капле горючего и тем более не пустив внутрь хищное пламя.

– Дьявол!!!

Самолет, резко уйдя вниз, оказался как раз над русскими бронемашинами, часть из которых остановилась, хотя и не казалась поврежденной. Пилот рванул штурвал, вытягивая "Тандерболт" выше, а вслед ему уже мчались крупнокалиберные пули башенных пулеметов КПВТ, "главного калибра" колесных бронетранспортеров БТР-80. Шестидесятичетырехграммовые кусочки раскаленного свинца, разогнанные до тысячи метров в секунду, с грохотом били по бронированному днищу А-10А, оставляя на титановой "шкуре" отметины, увидев которые никто на земле впредь не посмеет сказать, что летчик в стороне, в безопасности переждал этот бой.

Что-то вспыхнуло почти под самым брюхом набиравшего высоту штурмовика, и летчик увидел взмывшие из пыльного марева искры ракет "земля-воздух". Времени на маневр у него не оставалось.

На земле творился сущий ад, что-то постоянно взрывалось, рассыпая искры пламени, брызги горящего топлива и осколки раскаленного металла. Натужно ревели двигатели танков и бронемашин, над головами, обрушивая вниз потоки огня, с грохотом проносились американские штурмовики, и после каждого захода еще одна боевая машина взрывалась, пораженная точно выпущенной ракетой или меткой очередью из бортовой пушки. А вслед им мчались потоки малокалиберных снарядов и зенитные ракеты, настигавшие свои цели в поднебесье и рвавшие, рвавшие их в клочья, одну за другой повергая на землю, туда, где от нестерпимого жара плавилась броня русских бронетранспортеров.

– Цель по азимуту тридцать! – Командир отделения зенитно-ракетного взвода мотострелкового батальона указал на промчавшийся над пыльным шоссе штурмовик. – Огонь!

С грохотом взорвалась стоявшая рядом "Тунгуска", и нескольких бойцов, едва успевших выбраться из бронетранспортера БТР-80, сбило на землю ударной волной. Но были и те, кто удержался на ногах. Контуженные, оглушенные, с обожженной гортанью, они продолжали сражаться, видя только цель, быстро удалявшийся от их позиции американский самолет, только что уничтоживший зенитную установку.

Стрелок, взваливший на плечо массивный тубус зенитно-ракетного комплекса "Игла", развернулся вслед "Тандерболту", услужливо подставившему свою корму, пышущие жаром сопла работавших на полную мощь турбин, и, как только

штурмовик оказался в прорези прицела, рванул спусковой крючок.

Ракета покинула раструб ПЗРК не сразу – прошло несколько мгновений, прежде чем охлажденная до сверхнизких температур головка наведения "увидела" цель, излучавшую окружающее пространство массу тепла. Стартовый двигатель с громким хлопком выбросил зенитную ракету 9М39 вслед цели, и, когда управляемый снаряд оказался уже на безопасном расстоянии от стрелка, запустился маршевый двигатель, разогнавший "Иглу" до шестисот метров в секунду.

Зенитная ракета ушла куда-то в корму, исчезнув из поля зрения пилота, но летчик, сидевший за штурвалом А-10А "Тандерболт", знал, что управляемый снаряд никуда на самом деле не пропал. Тепловая головка наведения русской ракеты SA-18 захватила цель, шлейф раскаленных выхлопных газов, и теперь расстояние между самолетом и преследовавшей его ракетой стремительно сокращалось.

– А, проклятье! Ублюдки, вам меня не достать, – прорычал сквозь зубы пилот, чувствовавший, как перегрузка свинцовой тяжестью наваливается на плечи, сдавливает грудь. – Черта с два!

Летчик знал, что делать. Устройство сброса ложных целей выстрелило залпом несколько тепловых ракет-ловушек, вспыхнувших за кормой штурмовика ярким созвездием, видимым даже средь бела дня. До упора рванув рычаг управления. Пилот направил "Тандерболт" точно на солнце, уже клонившееся к горизонту, пытаясь обмануть систему наведения ракеты, отвлечь ее на еще более "горячую" цель.

Зенитная ракета мелькнула под крылом штурмовика, отклоняясь от прежнего курса, и пилот увидел, как вспух в полусотне футов левее его машины огненный шар взрыва.

– Хреновы Иваны! Сожрали, ублюдки!? Да, черт возьми, меня так просто не взять!

Пилот торжествовал еще одну победу. Но те, кто оставался на земле, считали иначе. Сразу три ракеты метнулись к штурмовику, замыкая его в кольцо, атакуя сразу с нескольких направлений, не оставляя возможности для маневра. С треском позади "Тандерболта" рассыпались ложные цели, которых оставалось все меньше и меньше, и одна ракета ушла в сторону, захватив "обманку" и взорвавшись в пустоте без всякой пользы.

Штурмовик дрогнул, и кабину пилота огласил визг аварийной сигнализации. Русская ракета вонзилась точно в двигатель, и взрыв килограммовой боеголовки в сопле турбины едва не сорвал гондолу с пилона. Двигатель вспыхнул, вытекшее из перебитых топливопроводов горючее загорелось, и самолет, теряя высоту, провалился вниз, опрокидываясь на левое крыло.

– Нет, – кричал во весь голос пилот, тащивший на себя штурвал с такой силой, что рвались жилы. – Дьявол, нет!

"Тандерболт" имел немало недостатков, особенно в глазах тех, кто привык к стремительной красоте сверхзвуковых истребителей, мчащихся где-то в заоблачной вышине. Тихоходный, подчас до ужаса неповоротливый, он, однако, был идеальным оружием для штурмовок на сверхмалых высотах. Закованный в титановую броню, с многократно дублированными системами, этот самолет мог выдержать шквал зенитного огня, когда с земли стреляло все, что имело ствол, и даже потеря одного двигателя не была смертельной раной для этой машины. Но на этот раз летчик не верил в свою счастливую судьбу.