Вечное скольжение
Шрифт:
Поселковые ничего не сеяли и огородов не сажали: нечем и нечего. Жили охотой и собирательством, — благо в горных лесах, кроме грибов, ягод, кореньев, орехов и прочей снеди, дичи — вволю. Лес кормил людей, одевал, согревал. Умению изготавливать необходимые вещи из подручных материалов, пользуясь примитивными орудиями, сельчане учились друг у друга, а то, чего делать не умели, тщательно берегли. Жизнь в Блокпосте выглядела не столько тяжёлой, сколько унылой. Единственное развлечение: вспоминать и пересказывать друг другу предыдущее явление, да фантазировать о будущем. Нынешнее — воспринималось неизбежным злом.
Орест никакими
В Блокпост Орест действительно явился то ли в конце осени, то ли в начале зимы, — чётких признаков, как разделить времена года, местные не знали. Когда вершины гор укрываются снегом? Так год на год не приходится. А в самом посёлке снег выпадал всего трижды и держался недолго, так что зима получилась мягче, чем в Ровном.
Ни одного нового явления за зиму не случилось, зато соскользнули сразу двое, оба мужчины. Жёны их поселились вместе — вдвоём зимовать легче и веселее, чем поодиночке, — и число пустующих домов увеличилось.
Так же незаметно зима сменилась весной. Снег на вершинах ещё лежал, но в ближних лесах почки на деревьях набухали, на полянах зазеленела молодая трава, среди жухлой прошлогодней листвы женщины выискивали первые весенние грибы — и на грибы не похожие, конусовидные, морщинистые, но вкусные.
— Жаль, что ты никаким ремеслом не владеешь, — по обыкновению философски рассуждал Ринат.
Он сидел на пороге кузни, вырезал бронзовым ножиком ножик деревянный — модельку. Орест колол дрова для печи — железным топором! Когда и откуда тот попал в посёлок, неизвестно. Даже сейчас, с наполовину сточенным лезвием, топор оставался настоящей драгоценностью.
— Нет, я понимаю, там, где людей много живёт, шериф нужен порядок поддерживать, — продолжал кузнец. — Но нам сюда лучше бы кожевника умелого, сапожника. Хоть бы и плотника!
Орест не спорил. Денёк выдался солнечный, тёплый. Распалённый работой, он и полушубок сбросил, и рубаху стянул. Тюк! Тюк! — поленья послушно раскалываются. Приятно!
— Может, и я для чего-то сгожусь.
— В охотники? Каждому бездельнику хочется — броди себе по лесу, да тетиву натягивай. Много ума не надо.
Орест улыбнулся уголками губ, — Ринат страдал близорукостью, в охотники не годился даже при желании.
— Переживаю я за Блокпост, — продолжал тот. — Соскользну скоро, а ты ещё отливки делать не научился как следует.
— Так уж и скоро?
— Я два с половиной года здесь. Прошлый раз на таком сроке и соскользнул.
— А позапрошлый? — ехидно подначил Орест.
— Кто ж его помнит, позапрошлый!
Удивлённый Орест хотел было поинтересоваться, что такого необычного умела Анжела, но кузнец вдруг приложил палец к губам, призывая молчать. Потом спросил:
— Слышишь?
— Лай? Разве в посёлке собаки есть? Я...
— Не в посёлке! Дикие псы! Плохо! Ульяна с подругами в лес за сморчками пошли, как раз в ту сторону! — Он вскочил, отбросил рукоделие, скомандовал: — Хватай свой карабин, поднимай всех, кто оружие держать умеет, — на подмогу побёгли!
Подгонять Ореста не требовалось, он и сам понимал, что дела плохи. Охотники ушли в горы рано утром, и бог знает, где они сейчас. Из мужчин кроме них с Ринатом в Блокпосте оставался Андрей, три дня назад повредивший стопу. Он тоже побежал выручать женщин, но вскоре отстал.
А вот Анжела не отставала. Настоящим охотником она в посёлке не считалась, но лук у неё был, и пользоваться она им умела. Так, втроём они и бежали, карабкаясь на взгорки, спускаясь в ярки, спотыкаясь о скрытые под прошлогодней листвой корни и валежник.
Лай приближался. Анжела закричала звонко и громко:
— Ульяна! Марыся!
Ответный крик — полный ужаса и отчаяния.
Буково-грабовый лес просторен и светел, — женщин они увидели издалека. По грибы с Ульяной — женой Рината — пошли трое. Все они забрались на огромные замшелые валуны, торчащие из земли. Валуны окружила стая в добрых две дюжины псов, поджарых и злых от голода. Псы лаяли, рычали, пытались запрыгнуть на камни, дотянуться до женщин. Корзинки те бросили, когда убегали, зато додумались прихватить две длинные жерди и отбивались ими, били тварюг по мордам, сбрасывали вниз. Увы, псов оказалось слишком много, они набрасывались одновременно с разных сторон, и броски их рано или поздно увенчались бы успехом. Марыся уже сидела, зажимая раны на ноге.
Анжела натянула тетиву, выстрелила. Попасть-то она попала, но на таком расстоянии бронзовый наконечник не пробил крепкую шкуру зверя, лишь оцарапал. Взвизгнув, пёс отскочил в сторону, но сородичи нападения с тыла не заметили. Орест вскинул карабин. Понимал, что в беспрерывно наскакивающих на валуны тварей попадёт вряд ли. В тех, что стояли кольцом и лаяли, — другое дело.
Грохнул выстрел. Большой серый с рыжими подпалинами пёс свалился наземь, даже не тявкнув. Лай и рык смолкли мгновенно. Псы замерли, уставившись на мёртвого сородича, некоторые отпрянули в стороны. Увы, они никогда не слышали звука выстрела, не связывали эту неведомую угрозу с человеком.
— Помогите! — закричала Ульяна, увидев прибывших, и замахала руками призывно.
И тут самый отчаянный и бесшабашный пёс прыгнул на неё. Челюсти сомкнулись на лодыжке женщины, она вскрикнула, выронила жердь, потеряла равновесие. Рухнула с камня вниз.
Псы бросились на жертву. Ринат, заревев как бешеный, выхватил из-за пояса топор, ринулся туда.
Стая наконец заметила нападающих. Бoльшая половина её развернулась, с грозным лаем бросилась навстречу. Анжела поспешно выстрелила. Один из псов завертелся на месте, жалобно скуля, но стаю это не остановило. Остановит ли пуля? Второй ствол карабина заряжен, плюс десять патронов в патронташе. Два — с картечью. В Ровном Орест на охоту не ходил, держал карабин на всякий случай. На крайний случай, как теперь.