Ведьмак. Перекресток воронов
Шрифт:
Геральт пожал плечами.
— Догадываюсь, зачем.
Геральт снова пожал плечами.
— Я, — продолжил Хольт, — в отличие от тебя, знал, что делаю, и понимал последствия. Действовал по плану. В этом плане не было места твоему жалкому, бессмысленному и бесцельному вмешательству.
— Я хотел тебя спасти...
— А я хотел спасти тебя, — огрызнулся Хольт. — Но я первый до этого додумался, и мне не нужны подражатели. А ты явился и хочешь всё испортить.
— Прости, — ответил Геральт. — Этого больше не повторится.
Оба одновременно расхохотались. Что было довольно
— У да Куньи, — утирая слезу, спросил Хольт, — есть что-то против тебя? Кроме твоего глупого признания? Тебя выпустят отсюда?
— Думаю, да. В моё признание префект не поверил.
— Не был бы я так уверен. Но официально у них уже есть виновный и приговор, этого уже не отменить. Если бы сейчас объявился другой виновник, они бы полностью себя скомпрометировали. Все. Все действующие лица. Да Кунья и королевская инстигатория, но прежде всего...
— Чародеи из Бан Арда?
— Начинаешь соображать.
Они помолчали.
— Хольт?
— Да?
— Почему... Почему ты признался? Почему взял на себя...
— Один человек, — перебил Престон Хольт, — как-то увидел в лесу гнездо шершней в старом пне. Подошёл поближе и несколько раз сильно пнул этот пень. Потом его спрашивали, зачем он это сделал. А он ответил...
— Что?
— Что в тот момент это казалось ему отличной идеей. Геральт, песок в часах скоро пересыплется. Послушай: оба моих меча и медальон у Вороноффа. Пусть они вернутся в Каэр Морхен. Остальное, включая Рокамору, конфисковали. Будешь на казни?
— Да.
***
В отличие от обычных городских эшафотов, этот во дворе тюрьмы Стурефорс был крошечным. Разумеется, помосты для городских казней должны были быть большими и просторными — им следовало вместить целый арсенал приспособлений и механизмов, необходимых для порой весьма изощрённого и разнообразного причинения мучений и смерти. На эшафоте в Стурефорс особых затей не найти — всего лишь один массивный столб посередине. Городские помосты были также высокими — они должны были обеспечить хороший обзор толпе, заполняющей площадь. Эшафот в Стурефорс был совсем низким, немногочисленные зрители могли наблюдать за казнью сверху, с окружающей двор галереи.
На галерее, заметил Геральт, было около дюжины зрителей. Выделялся седобородый старец в богатом одеянии, окружённый более молодыми и куда более привлекательными мужчинами, а также ослепительно красивыми женщинами. Несомненно, это были чародеи и чародейки из Бан Арда, прибывшие посмотреть на казнь убийцы собрата. Была там и женщина, сгорбленная старуха в чёрном платье и облегающем, расшитом жемчугом эскофьоне, с лицом, полностью скрытым густой чёрной вуалью. Женщину поддерживал под руку дюжий детина. Этого детину Геральт уже когда-то видел. Он больше не носил бригандину и увешанный оружием пояс, а был одет в серую простую одежду слуги или камердинера. Но Геральт всё равно узнал его. По искривлённому носу.
На эшафоте, прислонившись к столбу, ждал палач в кожаной маске.
Хольта вывели во двор четверо стражников. Старый ведьмак шёл спокойно, лицо его тоже было спокойным. Прямо перед эшафотом стражники попытались схватить его за плечи, но он стряхнул их руки
— Сожалею, — громко произнёс Хольт.
Палач молча указал на прикреплённое к столбу сиденье. Хольт без промедления сел, завёл руки за спину для связывания. Палач закрепил на его шее железное кольцо, соединённое с винтовым стержнем. Положил руки на рукоятки выступающего из-за столба ворота. Поднял голову, вопросительно глянул на префекта. Эстеван Трилло да Кунья подал знак рукой.
Палач повернул ворот. Хольт захрипел. Старуха в эскофьоне резко вскрикнула.
Палач повернул винт ещё раз. И ещё раз. На этом всё закончилось. Старуха снова вскрикнула. Только теперь Геральт понял, что это был не крик, а смех.
***
— Итак, дело завершено, — сказал Эстеван Трилло да Кунья, постукивая пальцами по песочным часам на столе. — Драма окончена. Пора всем актёрам сойти со сцены. В том числе и тебе, ведьмак. Какую бы роль ты ни сыграл.
— Я тебя не задержу, можешь спокойно покинуть Стурефорс, — продолжил он. — Дорога, что проходит здесь рядом, ведёт на юг, и именно туда ты и отправишься. Далеко. До самой реки Понтар. Мир велик, ведьмак. За Понтаром — Редания, за Понтаром — Аэдирн и Темерия. На западе, у океана — Новиград, Цидарис, Вердэн, множество королевств, бесчисленные города, живописные края. Тебе там понравится, я уверен.
Геральт молчал.
— Тебе там понравится, — повторил префект. — А если даже и нет, в наши владения ты всё равно не вернёшься. Я хочу, чтобы это было предельно ясно, без недомолвок. Я не хочу больше никогда тебя видеть, Геральт. И слышать о тебе тоже не хочу. Ты меня понял?
Геральт кивнул в знак того, что понял.
— Прежде чем мы окончательно и навсегда распрощаемся, — продолжил префект, — есть ещё одно, последнее дело...
— Кто была, — перебил Геральт, — та женщина в чёрном? В вуали? Та, которую смерть Хольта так обрадовала?
— Это не входит в мои обязанности — информировать тебя, — поморщился префект. — Но так и быть. Это маркиза-вдова Цервия Херрада Граффиакане. А радовалась она мести, потому что Артамон из Асгута был её возлюбленным. Они были вместе больше шестидесяти лет. До самой его смерти.
— Правда? Артамон и эта старуха? Сколько же ей лет?
— Восемьдесят два. Удивлён, что любовь может длиться так долго?
— Удивлён. Но дело не в этом. Тот тип с кривым носом, что был с ней, переодетый слугой. Тебе как префекту безопасности должно быть интересно, что именно ему чародей поручал убийство жриц из храма в Эльсборге. Ему и женщине по имени...
— Меритксель, — договорил префект. — Я знаю.
— Жрицы всё ещё в опасности...
— Это уже не твоя забота, ведьмак, — резко оборвал префект. — Ты уезжаешь и никогда сюда не вернёшься, дела безопасности королевства Каэдвен тебя больше не касаются. Вернёмся, однако, к тому последнему делу, о котором я говорил. Слушаешь?
— Внимательно.
— Видишь ли, чародеи из Бан Арда потребовали тело Хольта. Для вскрытия, для своих исследований и экспериментов. Я не мог им отказать. Но...