Век Екатерины Великой
Шрифт:
Григорий Григорьевич задумался, побарабанил пальцами по крышке золотой табакерки.
– Среди моих друзей, зоренька моя, не припомню, – сказал он. – Хотя, сказывают, приятель и тезка мой, Григорий Потемкин, в университете в Москве учился, зело грамотный.
Екатерина Алексеевна живо вспомнила его.
– Потемкин? Тот самый, который подал мне темляк для шпаги, а потом никак не мог отъехать, понеже его лошадь не хотела отходить от моего Брильянта? И волосы у него весьма красивые.
– Все-то
– Так в чем же дело, Гриша! Пошлем твоего тезку в Швецию. Мой дядя, чаю, будет рад узнать о моем восшествии.
– Эх, хорошо бы иметь родственников по всей Европе!
– Не знаю, милый, про всю Европу, но, полагаю, родственники мои вполне могут быть довольны моим восшествием.
Екатерина подошла, обняла Орлова, отстранилась и посмотрела своим особливым взглядом:
– Ты всегда правильно мыслишь, милый мой. Посоветуй, что же мне делать с княгиней Дашковой? Что-то уж больно много стало ее, везде свой нос сует. Устала я от ее присутствия.
Орлов добродушно рассмеялся:
– Она мне такожде не по душе. Меня ненавидит, будто я ей дорогу перешел. К тебе ревнует. Но вы же близкие подруги, она за тебя в огонь и в воду.
– Тяготит меня сие, Гришенька! Не сестры же мы! Она постоянно требует моего внимания. Как будто я ей что-то должна во всякое время.
Григорий удивленно мотнул головой:
– Трудно понять вас, девицы. У нас все проще!
Екатерина усмехнулась:
– Так уж и просто! Хотя да, у тебя бессчетное количество друзей. У меня же теперь осталась одна моя Брюсша.
– Прасковья Александровна, что ли?
– Она. Токмо с ней я могу говорить обо всем, не опасаясь того, что оное может чем-то для меня обернуться. Вот и с тобой я благодаря ей да Василию Шкурину. – Екатерина намеренно близко склонилась и нежно прошептала ему на ухо: – Они наши верные друзья!
Реакция Орлова была обычной: крепко прижав к себе, он не отпускал ее, пока не зацеловал.
Екатерина оторвалась от него с растрепанной прической. Подошла к зеркалу, встала, дабы видеть и его. Он тоже поправил волосы – своей огромной пятерней, как гребнем.
– Кстати, – вспомнил он, – я могу предложить тебе хорошую подругу, мою двоюродную сестру, Протасову Анечку. Заместо княгини Дашковой. Аня далеко не красавица, но большая умница. Думаю, тебе с ней не придется скучать. Из нее выйдет хорошая фрейлина.
– Так же умна, как и ты, орел мой?
– Я ей в подметки не гожусь – несмотря на то, что она весьма молода.
– Колико ж ей лет?
– Восемнадцать, навроде как.
Екатерина сделала удивленные глаза.
– И умнее тебя, – она обошла любимца вокруг. – Не поверю!
– Завтрева же я ее тебе представлю, сама увидишь.
Орлов
– Тетушка просила пристроить ее…
Екатерина подошла, обвила его шею руками.
– Она на год младше Дашковой… Ладно, токмо ради тебя, Гришенька. Приводи, посмотрю на нее.
Розовощекий Григорий довольно улыбнулся, склонился и звучно поцеловал Екатерину в самые губы. Екатерина, тесно прильнув к нему, вернула ему продолжительный поцелуй. Разжав, наконец, руки, она обняла его за шею левой, другой – стала перебирать его мягкие кудри. Григорий щурил глаза, лукаво и многозначительно поглядывая на нее. Помолчав в таком положении некоторое время, Орлов вдруг всполошился:
– Чуть не забыл! Пора, матушка, оставить дела. Не забыла? Дитя наше, Алексея Григорьевича надобно навестить. Карета, чай, уже ждет.
– Пойдем, пойдем, – заторопилась Екатерина, – Василий Григорьевич нынче напомнил мне, что ожидает нас.
Бросив последний взгляд на бумаги, она неохотно встала: столько еще следовало пересмотреть документов, а ей уж надобно уходить!
– Не понимаю, как покойная, блаженной памяти, Елизавета Петровна, не управляя, правила Россией. И страна процветала. Не понимаю! – удрученно молвила она.
Орлов пожал плечами, дескать, сам понять никак не могу, но тут же предположил:
– Полагаю, имя дщери Петра делало свое дело.
Екатерина, глянув в лицо фавориту, согласно кивнула.
– Похоже на то. Имя! – она скорчила сожалеющую мину. – Но у меня пока такового имени нет.
Она взяла со стола пакет, перевязанный яркой лентой.
– Моя Брюсша приготовила кое-какие гостинцы для Алешеньки.
– Я везу ему красивую звонкую погремушку, – он потряс игрушкой.
Раздался хрустальный чистый звон.
В словах Григория вдруг прорвалась обида:
– Ему уж почти полгода, а мы с тобой все смотрим на него издалека. Не нравится мне такое положение с дитятей кровным. Порешить надобно, зоренька, о нашем с тобой венчании.
Не глядя на него, Екатерина сухо возразила:
– К вящему моему сожалению, пока иначе не может быть, дорогой мой Гриша.
Потом повернулась к нему лицом, посмотрела нежным взглядом, сказала просительно:
– Подожди еще немного, душа моя.
Ничего не ответив, Григорий отвернулся. В руке его тренькала погремушка.
Среди сподвижников, способствовавших ее восшествию на трон, Екатерина как будто навела порядок. Всех одарила деньгами, чинами, поместьями, крестьянами. Но один из них, Иван Бецкой, явно был разочарован должностью, кою она ему пожаловала, пусть у претензий его и не имелось оснований: все знали, что в государственном перевороте он не принимал никакого участия.