Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни
Шрифт:
– Так, – протянул Оливер Гелиа, – теперь сдаём зачёт по практике.
Алма быстро дочитала глазами параграф о курфической атаке: «…быстро вызывающее паралич заклятие, сопровождаемое затянувшейся болью…» следовала пара важных дат, связанных с темой, и девушка быстро оторвала взгляд от страницы.
– Первой, дуэль проведёт пара… Алма Вашингктон и Курт Стронций.
Яркие глаза девушки увеличились, чуть ли не в два раза. «Курт?! Что?! Вы шутите!!! Нет, ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ!!!!».
– Алма, – Ник слегка толкнул её локтем в руку, – иди. Иди, тебя вызвали!
Она уже была готова встать и пойти, но что-то заставило
Курт стоял на круге между первыми партами и доской, в ожидании Алмы. Голова была забита многими мыслями: он не знал, что теперь делать, как относиться к ней, и что сказать, чтобы удержать рядом её – единственного человека, готового помочь ему, и чьей помощью пользовался слишком много. Она встала перед ним. Та самая Алма, красивая, с медными локонами, не просто вьющимися, а по королевски изящными спиралями вокруг строгого лица и глаз, с укором и внутренними слезами, смотрящими на него. И тут он окаменел, голова стала пустой и безжизненной, как и всё тело.
Той секунды, на которую Алма задержалась у парты, ей хватило для того, чтобы снять и сломать линзы. Поэтому сейчас её, в прямом смысле, радужки, отливая всеми цветами, смотрели с осуждением на бывшего друга. Стоя спиной к Оливеру Гелиа и всему классу, она гипнотизировала и ждала сигнала.
– Готовы? Начинайте! – громко скомандовал профессор.
Алма сразу вывела Стронция из транса и выставила руку вперёд, выпуская магию. Удар, Курт отлетел в сторону, но, моментально собравшись, успел создать щит, заслоняющий его от следующей атаки. Встав на ноги, он сделал пару атак, которые неизвестным ему заклинанием были отброшены в сторону, так и не достигнув цели.
– Всё… Стоп! – крикнул профессор Гелиа, однако, между этими двумя словами была выпущена ещё одна магия.
На сей раз атака Алмы попала в цель. Скрутившись от боли, Стронций упал на пол, а девушка замерла, смотря на то, что сделала. Её цветные глаза выражали спокойствие, которое бывает после мести, но Вашингктон и не думала об этом, её целью стала демонстрация…
Весь класс заполонил едкий дым, вызванный одним из промазавших заклинаний Курта, но Алма была даже ещё больше рада этому. Она подошла к нему, присела, положив одно колено на пол, опустила руку ему на плечо.
– Ты сейчас не испытал и трети той боли, которую причинил мне, Стронций… – невольно её рука сжалась, и ногти сдавили бледную кожу. Быстро опомнившись, она разжала плечо.
Дымовая завеса рассеялась. Ни сказав, ни слова, девушка поднялась. В глазах однокурсников она читала тот же страх, и в глазах Рачны Висмут ненависть горела сильнее всех. Алма внутри усмехнулась, когда сложила из них пару, что не говори, у Висмут противный характер, нет ничего светлого, что Вашингктон отметила бы в ней, но про Курта она больше не могла сказать ничего. Голова отказывала понимать, какое чувство выделилось из остальных, когда он предавал её.
– Однако, пара из них никакая, – выдохнула Алма тихо, не шевеля губами.
Теперь девушка понимала, что всё сделано. Тогда, в тот день, в который её выписали, оставались незавершённые дела и неотвеченные вопросы, но сегодня она со всем разобралась. Поняла, ответы на вопросы «Будет ли страх в глазах окружающих? Появится ли он у друзей?» эти, и многие другие вопросы получили ответ в первый же день, но сегодня выполнилась последняя цель – дать почувствовать Курту
Не сказав ни слова, Алма вышла из класса, сзади послышался голос профессора Гелиа, призывающий её вернуться, но девушка широко улыбнувшись, подумала, что теперь вообще не хочет сюда возвращаться. НИКОГДА.
Это был последний урок, посмотрев на часы, Алма сразу поняла, что делать. Было без десяти три. Девушка быстро зашагала по коридору в сторону спальни.
Её руки быстро дёргались от полок к наколдованному чемоданчику, лежавшему на кровати.
– Алма!
От неожиданности Вашингктон остановилась как вкопанная. Голос! Этот голос принадлежал Курту. Но она не обернулась, пальцы разжались, бросая на пол аккуратно сложенное, то самое платье, в котором она танцевала на первом новогоднем балу… со Стронцием. Будто не заметив этого, Алма сделала шаг, наступив ногой на валяющуюся медную ткань, потянулась через кровать к тумбочке, и взяла единственную ценную вещь – золотую ракушку. Спрыгнув со своего яруса вниз, она приземлилась за Стронцием, стоящим по центру комнаты, и быстро побежала к выходу.
Она и не сомневалась, что Курт следует за ней, и знала, что после того, как она случайно столкнулась с Вольфрамом и Авроним они тоже не отстают от неё. Однако время поджимало, и Алма, ускорившись, перешла на бег.
Почти опоздав, девушка выбежала на открытую местность, на поле, разделяющее задние ворота академии и берег у воды, на которой уже трогался с места поезд.
– Подожди, остановись!
– Что ты делаешь?! – услышала она голос Лерил, но не отреагировала на него.
Быстрым бегом, она пересекла значимое расстояние, и в один прыжок впилась в перила поезда, в самом его конце, под навесом. Притянув ноги, она плотно схватилась за крышу, и, повернувшись, подхватила на лету золотою ракушку, готовую упасть в воду.
Поезд ещё не отъехал, набирал скорость и следовал вдоль берега. Даже несмотря на мешающиеся волосы, которые трепал ветер, девушка всё же, обернувшись, увидела на берегу тёмную фигуру. Алма узнала Стронция. Из-за чёрных джинс и пиджака он казался просто тёмным пятном, однако, на этом фоне ещё ярче выделялось бледное лицо и светлые волосы…
– Отстань! Убирайся! – крикнула Алма, стараясь перекричать шум поезда, – Я не хочу больше вспоминать тот день, в который ты изменился! Ты сделал свой выбор! Теперь я делаю свой!
Он, наверное, хотел что-то сказать, но не мог, скорость, с которой он бежал, была слишком быстрой, чтобы сбивать дыхание. Хотя, он всё равно медленно отставал от поезда, что было вполне очевидно.
Курт бежал за одним огромным вагоном, пока тот следовал вдоль берега, а потом, видя, как тот совсем уезжает, будто ничего не понимая, прыгнул вперёд на воду, хотя постоянно помнил, что та мёртвая. Но вместо того, чтобы погрузиться, он поскользнулся и упал лицом на шершавый лёд, будто тот был в иглах. Однако, в этой жёсткости и холоде, он узнал ту самую мягкую Алму, создавшую это. «Она ненавидит убивать» повторил он про себя. Подняв голову, он даже не обратил внимания на то, что местами лёд окрашен в красный, а лоб и висок болят, ему сейчас было важно другое. Впереди он увидел «водный путь», на нём свою бывшую подругу, спустившуюся с крыши, и сейчас, она, открыв дверь, вошла в поезд, и опустила небольшую шторку в двери, похоже, она и правда больше никогда не хотела его видеть.