Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

Минцена Тоша

Академия ей дала всё, что могла: знания, друзей, врагов, соперников, единомышленников, боль. Алме Вашингктон больше нечего было здесь делать.

Оставшись одна в совершенно пустом вагоне, она медленно и гордо пошла по коридору к другому его концу. Дойдя, она повернулась спиной к его стене, оперлась на неё, молча, сползла, ещё ближе притянула к себе ноги, обвила их руками, и уронила на пол только одну слезу.

– Это был выбор, мой и твой. Потом посмотрим, кто из нас запутался…

====== В Уджем пополнение ======

Не дождавшись остановки в Кохиле, Алма высадилась чуть раньше, и полетела в сторону гор, на душе было душно и погано. Ни за что бы она не подумала, что избавление

от проблем будет в сто раз тяжелее, чем носить их на плечах. Впервые в жизни она разозлилась настолько, что не смогла лететь, крылья напрасно били воздух с ненужной резкостью, и, опустившись, девушка побежала пешком. Останавливаться не хотелось, жить тоже. Теперь её жизнь стала бегом. И она была готова убить каждого, кто встанет на её пути и скажет, что от проблем убежать невозможно. Впервые в жизни она добралась до того самого речного поворота менее, чем за трое суток. Когда она повернула от реки в сторону Торниэла, солнце подводило на закате итоги второго дня её скитаний. Путь, ранее занимающий парой часов меньше недели, теперь она преодолела за пять дней. Питалась Алма преимущественно калорийной едой, которую наколдовывала себе, но, съедая нечто подобное, она уже не ела до следующего дня, и всё время, то бежала, то шла не останавливаясь. Когда на горизонте показался Торниэл, девушка ощутила острую потребность в выпуске эмоций, слишком о многом рассказывал ей облик этого места. Однако, сдержавшись, она продолжила идти, уже давно зная, чего хочет достичь. Уже подходя к городу, она преодолела узкий каменный мост, тот самый, знакомый с девяти лет… этой жизни. Город был ещё нежно обвит утренним туманом. Ворота, по обычаю, были закрыты, и пришлось заходить через соседние, более маленькие. Она не знала, что делает здесь, ведь шансы найти свою цель, которая беспрерывно движется, практически невозможно, особенно если принять во внимание то, что и ранее Они здесь не так часть объявлялись.

– Кто вы? – спросил эльф, стоящий на страже у входа в замок.

– Алампия Уэльса, Марина, – чётко ответила Алма, глядя в глаза незнакомцу.

– Пропусти её! – девушка быстро повернула голову в сторону своего знакомого, – это племянница владыки Доэлнора!

– Извините, Алампия, – быстро и тихо произнёс первый.

– Спасибо, Колеагрид, – Алма одарила его кратчайшим подобием улыбки и тепловатым взглядом, затем быстрыми шагами прошла внутрь.

Ей было плевать на свой внешний вид, на то, что вместо дорогого эльфийского платья, на ней школьная юбка по колено, и блузка, обе уже были порядочно помяты и испачканы. Алме безумно хотело спать, она почти не спала во время дороги, но ей сейчас двигал молниеносный гнев. Она хотела целиком избавиться оттого, что было, а этому могло поспособствовать только одно – найти нечто новое, что заставит её бросить академию целиком, при этом, не становясь дезертиром. Алиби.

– Алма? – девушка резко развернулась. Впервые, смотря на дядю, она была целиком уверенна в себе. Это раньше её волновало то, что она выглядит как-то не так, не совсем «с иголочки», или не совсем с той иголочки.… Теперь она стояла в грязной школьной форме и хотела сказать один взглядом «Дядя, я люблю тебя, но… больше не хочу терять себя за всем этим эльфийским образом. Я не эльф. Пожалуйста, пойми, я пришла, чтобы уйти».

– У тебя же академия… – спросил он, слегка хмурясь, будто это поможет ему по одному её лицу или взгляду понять, что она бросила всё из-за ненависти к тому, кто её предал.

– Дя… Владыка Доэлнор, – Алма быстро посмотрела на его свиту из пяти человек, – можно поговорить с вами наедине.

Ничего не ответив, Доэлнор многозначительно посмотрел на свиту. Те удалились.

– Владыка, –

спокойно и протяжно выдохнула девушка, – я бросила академию. Она мне дала всё, что только могла.

– Но ты же так рвалась в неё в конце того лета. Что-то изменилось?

– Да, – быстро ответила она, и вдруг с ужасом услышала, что голос ломается, – Я сама.

– Ты так просто всё бросила?

– Поверьте, это было далеко не так просто.

– И ты решила вернуться сюда?

– Нет, – Алма чуть нахмурилась, пытаясь понять, что это такое играло в тоне дяди… надежда? – я пришла, чтобы уйти. Вам неизвестно где Глафнег?

– Не видел его уже шесть месяцев.

Девушка остолбенела. Неужели так долго?!

– Вы не знаете, куда они ушли?

– Я не знаю где они сейчас, за полгода всё могло поменяться…

– Куда они собирались пойти тогда, владыка? – медленно проговорила Алма, явно отделив последнее слово, будто задумавшись «стоит ли его произносить?».

– Тогда они шли к горным границам, это как раз недалеко от земель владыки Эотеля и Титании.

– Да, я знаю, – Алма сильно удивилась тому, что тогда, в горах, разговаривая с Аргоном, она, возможно, была близка со всем отрядом Рим-Уджем, – хорошо, спасибо, владыка Долэнор. До свидания.

– Алма! – уже развернувшись, и собравшись уходить, девушке пришлось вновь встать лицом к лицу с дядей, хоть между ними и была разница в пять метров, – ты не останешься?

Девушка окаменела от этого тона, вроде всё как всегда: спокойный голос, такое же лицо, и даже сейчас, говоря это, Доэлнор преобразовывал тон только взглядом, и, не смотря в его глаза, нельзя было уловить эту тревогу, множество вопросов и сожаление.

– Нет, я не могу остаться.

– Почему?

– …мне не хочется мешать размеренной жизни здесь, в Торниэле. Я же не эльф, мне очень трудно жить в этом городе. Это всё, как-то… это не моё. Я знаю, что я – Марина, должна уметь себя вести, и привыкать к такой жизни, но, мне кажется, моя мать, говоря, что я не похожа на свою бабушку и устоявшийся порядок нарушен, ошибалась. Я часто слышала, что Жалис не любила замок, и, даже сейчас, она бы не стала возвращаться и управлять, – Алма говорила медленно, чтобы было время продумать следующее слово. Но уже терялась, и не знала, как объяснить это всё дяде – такому правильному, хорошему… не раз девушка твердила себе, что она гораздо хуже его, и сейчас она пыталась сказать это, но, как-то помягче, – я даже не знаю, что ещё сказать, – призналась, наконец, она, – Извините.

– За что? – спросил Доэлнор.

– Вы всегда пытались помочь мне стать тем, кем я являюсь, но у меня этого не получилось. Я… я никогда не оправдывала ваших надежд, дядя… Владыка Доэлнор.

Радужные глаза девушки поднялись, и она смотрела на серые радужки эльфийского правителя. Она не верила, что Они, такие разные от глаз до характера, могут быть достаточно близкими и родными.

– Ты просто не знаешь, что на самом деле я думаю, говоря тебе что-то. Да, ты, правда, очень сильно похожа на Жалис, сильнее, чем Бейра, чем кто-либо другой.

– Это плохо? – спросила девушка, искренне не понимая, к чему он клонит.

– Алма, подумай сама, ты напоминаешь мне Жалис, мою мать, которая уже давно ушла, и никто не знает даже о том, живёт ли она. После её ухода куда-то, вся семья начала рушится, и тут ты, похожая на неё, напоминающая обо всём, что связано с Жалис… скажи сама, это плохо?

– Нет, но, дядя, я не могу остаться. Пожалуйста, отпусти меня.

– Я тебя и буду пытаться остановить.

– Не в этом дело… я не смогу уйти, зная, что делаю вам неприятно, Вл… дядя, я никогда не хотела вас расстраивать или разочаровывать.