Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни
Шрифт:
– Глафнег, вы когда-нибудь видели отсутствие неба?
– Что? – мягко, но с таким странным выражением лица переспросил он, повернув к Алме своё лицо, наполовину скрытое в бороде.
– Отсутствие неба... я понимаю, что это странно, но вы видели такое?
– Не бывает такого, что сверху нет ничего! Небо есть всегда, но одно дело, когда его видно, или, же что-то перекрывает обзор.
– А что может перекрывать небо? Такое зелёно-синие, с серым, какой-то цвет с одной стороны чистый, но и не очень!
– Хм-м... ну и вопрос. Честно говоря, я даже не знаю,
– Хорошо. И, Глафнег, спасибо... – она блаженно выдохнула это слово.
– За что?
– Бывают такие люди, которым говоря «спасибо», хочется добавить «за всё», просто нечего выделить отдельно, хотя большей частью за то, что вы находите время тренировкам со мной.
– По-другому нельзя, – так тяжело выдохнув, он посмотрел на неё слишком необычно для своих строгих оливковых глаз, – но, знаешь, сколько не готовься, в первый бой многие трусят...
– Я постараюсь не допустить этого, но не хочу оказаться в битве. Мне страшно подумать об этом, стоять среди тех, кто в любой момент убьёт тебя...
– Чёрные маги такие, среди них много подобных тебе. В плане обращений, ты тоже можешь обращаться в животных и птиц, но они ещё и просто оборотни, противные обладатели лозокомоторов...
– Обладатели чего?
– Лозокомотор – это очень мощная сила, владение волосами... у тебя есть элементы этой способности, у них тоже волосы растут от воды, но это как раз таки самая ненужная сторона такого таланта. Его суть – атака волосами, они шевелят ими, как осьминоги щупальцами, хватают вещи, с невероятной силой сжимают их, и одними мыслями обладатели лозокомотора удлиняют их для более удобных атак.
– Мне жаль, что люди, обладая силой, направляют её не в то русло. Я понимаю, что нет общего мнения по тому, в каких целях надо использовать магию, но зачем, же уничтожать себе подобных?
– Чтобы стать выше тех, что над тобой, и принадлежать только самому себе, ни от кого не зависеть.
– Значит – они проиграют.
– Почему?
– Их любовь выделяться поодиночке даст знать о себе и в бою, даже под началом кого-то одного, внутри отрядов будут идти главенствующие споры. Надо зависеть друг от друга. Только ради кого-то близкого – человека, эльфа, кого угодно, способен на большие поступки, чем ради себя самого – это делает нас сильнее. Полезная способность...
– Да, неплохая, – повисла тишина. Маг, молча сел на камень, а потом заговорил громче, – ты, очень хороший человек, Алма. Обладаешь редкими свойствами, такими, как рассудительность в сложной ситуации, когда надо соображать очень быстро ты принимаешь спонтанный выбор, а потом, когда задумываешься над ситуацией, понимаешь, что именно это решение было единственно верное.
– Я не считаю себя настолько выделяющейся, да и эта способность может развиться.
– Самое интересное, что не может... Если я расскажу тебе один факт, который, возможно, успокоит тебя... Я знаю то, как ты ежедневно думаешь о себе, о своём прошлом, каждый свободный миг. И просто решил рассказать тебе это, только пообещай, что больше ничего не будешь пытать у
– Я обещаю... Но, что это за факт, как только ОДИН он поможет в воспоминаниях.
– Я – отец твоей матери, – этой фразой он заменил слово «дедушка»! Алма резко посмотрела на него, ища в глазах блик шутки, она не верила в это. Широко открытые радужные глаза кричали, что не может быть, а сердце билось в ритме его имени.
– Честно? – недоверчиво и с такой надеждой в голосе спросила она.
– Я не люблю врать... – недосказав последний звук, он умолк.
– Почему вы не говорили раньше?
– Я тебя раньше лично практически не знал и думал, что ничего не смогу дать тебе для того, чтобы ты вспомнила себя.
– Даже если я не вспомню всё до конца, то мне будет гораздо важнее построить себя заново. Но, если вдруг вы мне ещё кем-то окажитесь, то сообщите?
– Конечно, – впервые с такой искренней улыбкой ответил Глафнег, – но сразу должен сказать, что сейчас я уезжаю, – Алма так укоризненно посмотрела на него, что Глафнег быстро добавил, – вернусь вечером, не переживай.
– Я сейчас должна вернуться к Доэлнору?
– Да, но не говори о нём так.
– Как «так»?
– В таком тоне, он же...
– Я знаю, что он правитель, должен заниматься своими делами, и я не упрекаю его, не в этом. Насколько хватает отсутствия моей совести в упёках, так это до того, что когда всё же выдаётся время поговорить со мной, он выбирает темы науки, а мне интереснее услышать о себе.
– Ну-у, – потянул гласную маг, – в этом он тоже не виновен. Нельзя рассказывать человеку, у которого стёрли память о том, кем он был, иначе он сам уже не вспомнит ничего и может потерять те моменты, о которых никто не знал, счастливые моменты лично для человека.
– Но вы, же рассказали...
– Я сказал то, чего ты не знала раньше. Я видел тебя только один раз, когда тебе был год, ну, и потом конечно, не общался. Один раз издалека, и только потом понял, что это была ты.
– Хм... – Алма ухмыльнулась и резко зажала рукой живот, который начал издавать звуки кита.
– Ладно, возвращайся домой. Я приду завтра утром.
– Пока.
Она возвратились в замок, заскочив на кухню, где её быстро накормили салатом, йогуртом и бутербродом с фруктами. В каждый карман, имеющийся в куртке, девочка засунула по одному маленькому зелёному яблоку. Вторым делом Алма направилась на поиски какого-нибудь места, где можно было просто помолчать, забить голову мыслями... Единственное место обладало такими качествами, и оно носило имя – библиотека.
Алма на половину психовала, на половину сходила с ума от радости. И поочерёдное преобладание то одного, то другого влияло на её движения и выбор. То она, схватив книгу, начинала её читать, потом резко отбрасывала в сторону, бесясь настолько, что начав лестницу считать уделом слабых, широко распахнула крылья и взвилась к потолку, задевая перьями пергаменты на полках. Летая среди них, девочка резко хватала книги, потом что-то перемыкало в ней, и она с яростью кидала их на пол с двадцатиметровой высоты.