Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни

Минцена Тоша

====== Skin… ======

После вчерашнего, во взгляде Алмы появилась некая сдержанность, надменность над растениями и птицами, которые могли здесь позволь себе иметь друзей. Она поняла, что не настолько принадлежит эльфам, и то, что она не понимает большую часть того, что они делают вина не на провале в её памяти, а на проваленном происхождении. Эльфы, ценившие детали во всём, часто повторяли Алме «Растение – лишь песчинка в мире, но именно из песчинок и создаются города». Девочка, и ранее воспитывавшаяся отчасти по эльфийским восприятиям окружающего, тихо принимала мудрости жителей этого места, но её сильно угнетало то, что она не могла принять это мировоззрение в полной мере и так же днями на пролёт разговаривать с травой, деревьями. Изредка, попадались птицы, с которыми можно было проговорить около часа, на большее не хватало девочки, и она вежливо сводила разговор на нет. Маленькие жители неба не давали девочке того, чего та так желала, отличием птиц – была беззаботность и простота, заложенная в их сердцах с самого рождения, Алма желала большего. Её привлекали темнота и тайны, мудрость, углубления в вопросы и рассуждения о вещах, которые, могло показать, уже давно известны, но, находить в старом новую суть – это привлекало Алму в мире, наделённом водородом. Вода звала её в каждом шорохе своих волн. Даже находясь в замке Доэлнора, в километре от широкой

реки, влага звала её. Алма, как всегда рано утром вышла из дворца, и не задумываясь взяла курс на реку. Настолько тихо она разрывала туман, покрывший город, можно было подумать, что она и сама была этим туманом, а шумела её тень. Но вот последний дом, стена-граница была восстановлена. Резкий шаг-толчок, тут же за спиной раскрылись крылья, резко, поймав своей площадью воздух и надувшись от него. Такие необычные по цвету перья, как литий или платина, только темнее, местами совсем чёрные, и отливали глубоким цветом изумруда и неба, хотя, скорее моря. Они взмахнули и легко подняли девочку ввысь, но, сильно высоко подниматься не хотелось, поэтому она так и продолжала лететь на высоте два метра, причём, набирая скорость. Вот уже и берег, два мощных крыла быстро донесли Алму до остывшего за ночь песка, но теперь, он ещё и покрылся инеем, это было приветствием ноября. Приземлившись, она кинулась к воде, и склонилась над ним, как над зеркалом, вглядываясь в себя. Вода так чётко отражала её, эти волосы, они отрасли и уже не казались девочки такими приторно рыжими и растрёпанными. Наоборот, ровными локонами они вились и сверками медным оттенком, глаза… Девочка повернула шею, лишь бы снова не загипнотизировать саму себя! Опиралась обеими руками на дно. Река казалась Алме теплее, а когда начал подниматься ветер, плечи передёрнулись от резкой смены покоя на движение. Ладони скользнули вперёд по дну, вытягиваясь на мелководье, как кошка на солнечном месте, она перевернулась на спину, тем самым согревая себя в ледяной воде. Это было по правде удивительно, то, что она не чувствовала температуры жидкости, то есть не воспринимала её, не хочется кричать от боли, без усилий можно получить удовольствие лёжа в одной реке с льдинами, и ничего. Ледяная вода согревала её! Резко перевернувшись на живот, и толкнувшись руками вдаль, она покинула ощутимое дно, уйдя на глубину. Дыхание ей и не требовалось, девочка, будто осуществляла его через кожу. Пара мощных гребков, и на дне шёл резкий обрыв вниз. Проплывая над ним, Алма бросила взгляд на ноги, подол чёрного платья доходил до колен. Девочка специально обрезала его однажды, что бы было удобнее, о существовании такой длинны в гардеробе племянницы Доэлнор не знал. Но девочка надевала его только когда была одна, не только из-за того, что оно короткое, но и потому, что голубеющая чешуя всё местами заменяла кожу. Как всегда, в воде, площадь чешуек на ногах увеличилась, девочка уже наблюдала такое, когда была в душе или под дождём. То, что она сейчас чувствует не описать, слишком много несовместимых ощущений, которые, к тому же, настолько забивали голову, что Алма уже хотела перестать думать, лишь бы виски не болели и не вибрировали как во время битвы. Теперь эта вибрация напоминала о тех неприятных моментах, о том, как этот маг чуть ли не убил часть семьи, которую она помнила, или вспомнила. Хотя, она считала, что дракона можно было бы и оставить, перевоспитать. «А если нет? И вообще, он вряд ли бы оставил меня в живых…» с этими словами Алма закрыла глаза, и приоткрыла рот, воздух выходил, и лёгкие заполнялись водой. Ей не хотелось кашлять, просто чувствовала, что тело холодеет изнутри, и это было отчасти очень приятным, ей уже становилось жарко от трения чувств внутри, и мыслей в голове. Теряя воздух, она теряла и положение над дном, медленно опускаясь в самый низ и ложась на песок. Дышать не хотелось, пока она опускалась, вода перевернула её снова, и лёжа с закрытыми глазами на спине, её охлаждало со всех сторон тёплое объятие стихи, самой близкой ей. Ближе воздуха, не смотря на крылья; ближе огня, потому, что она не выносила жару; ближе земли, ей нравилось смотреть на то, как увядает природа осенью, укрываясь замороженным водным одеялом. Она не ненавидела природу, но любила смотреть на то, как та теряет листья, поскольку в душе чувствовала то же самое, что она что-то теряет, и вряд ли скоро обретёт, только через зиму в душе. Веки начали немного дёргаться, а потом распахнулись, и Алма увидела это! Тёмная, плотная масса синеющего цвета с грязно-серым, оттуда лился свет, там было небо, но его не видно! Алма быстро оттолкнулась от дна, и поплыла вверх. Не так как раньше, теперь движения напоминали волну, сложив руки вместе перед собой, будто имея сзади одну ногу, а не две, она быстро плыла вверх, к свету. Выбравшись на мелководье, девочка чувствовала, как тихие волны управляют движениями складок на платье, и никак не могла понять, зачем же всё-таки надела его, а не спортивную форму, ведь скоро её ждала очередная тренировка. Быстро наклонив голову вниз, она стояла на четвереньках, и чувствовала, что не может вздохнуть из-за воды в лёгких. Скорой потребности во вздохе не было, она спокойно продолжала стоять, ощущая, как вода будто испаряется, поднимается вверх по дыхательному пути, подняв голову, и сев на колени, она приоткрыла рот, вышёл пар, как при дыхании в холодную погоду, только слегка более густой. Когда вода испарилась, Алма руками сжала густые, мокрые волосы, уже такой баснословной длинны, что не имеет смысла даже гадать, на сколько они выросли. Она отжала их, слегка высушила,и подрезала до талии, после чего начала скручивать в тугую “верёвку”, закручивая её в один шар. На голове появился большой пучок интересной формы. Девочка и не думала об отмене тренировки, но, пришлось задуматься, когда она прилетела на холм, уже в наколдованной на ходу экипировке. Глафнега не было. Подождав его несколько минут, успев за это время ещё пять раз взорвать старое дерево, Алма решила полететь к замку по старой дороге, с возможностью встретить мага на пути сюда. Опять нет. Она добралась до Торниэла, так и не встретив никого кроме рыжей лисицы у окраины леса. Эльфы уже не спали, и продолжали восстанавливать здания. Повсюду шла работа. Девочка старалась сделать вид, что не замечает чужие взгляды, которые притягивала на себя как магнит, после того, как она смогла победить дракона и мага, эти постоянные взгляды уже превратились в часть Алминого образа.

– Глафнег! – крикнула она, и побежала по улице к нему, временами перепрыгивая мешающиеся камни и доски.

– Алма! Где ты была?

– Я думала, что у нас тренировка, и была на холме.

– Нет, я подумал, что сегодня потренируемся вечером. Город практически восстановлен, – сказал маг, поднимая раскрытую, напряжённую руку, одновременно поднимая неизвестным девочке заклятием, кусок покрытия кровли рядом стоящего дома. Эльф, сидевший наверху, аккуратно подвинул кусок, на нужно место.

– Спасибо, сер. Можете опускать.

Глафнег медленно опустил материал вниз, и посмотрел

на Алму. Девочка впилась в него необъяснимым, пустым взглядом, смотря вроде бы на него, и вроде бы нет.

– Алма, перестань. Что за взгляд?

– Просто задумалась, – коротко ответила девочка.

– О чём же? – особо не вникая спросил Глафнег. Ещё не заинтригованный, но тем не менее, искренне желающий узнать мысли Алмы. Она глазами предложила магу отойти от других эльфов, толпящихся у ремонтируемого дома, и они медленно прошли прогуливаться вдоль более пустого здания.

– Я на счёт того, что может перекрывать небо, – начала Алма, – это действительно странно, что каждый раз закрывая глаза, даже иногда, когда просто моргаю, вижу какой-то замок, такой великолепный, даже более изысканный, чем у владыки Доэлнора, не в обиду ему, конечно. Но, я постоянно вижу там ещё и окна во всю стену, и в каждом из них эта голубеющая пустота, откуда и льётся свет.

– И как же ты думаешь, что это может быть?

– Ну, сегодня, прежде, чем отправиться на холм, я полетела к реке, и… думаю это может быть вода. Если смотреть со дна наверх, но прямо один к одному!

– Возможно, Алма, вполне возможно.

– А если я не вспомню всё… – вдруг спросила девочка, остановилась, и укоризненно посмотрела на Глафнега, который помедлил с ответом.

– Главное не забывай вспоминать, – тихо произнёс маг, и добавил. – иди, пока переоденься. Мне ещё нужно помочь с парой построек, а тебе не стоит показываться перед владыкой Доэлнором в чёрном платье.

– Но откуда? – Алма не говорила ему про платье.

– Ты слегка рассредоточилась. Посмотри на себя, и обрежь волосы.

– Ой, – сказала девочка с улыбкой, она стояла в чёрном платье по колено, с длинными рукавами, и на голове всё тот же пучок, – Ладно, я побежала.

Она старалась быть незаметной, пока двигалась по замку. Чёрные бархатные балетки не издавали звуков, когда Алма неслась в комнату. А прибежав, она моментом скинула их, и распахнула шкаф. Руки судорожно искали платье, она сперва думала об атласном, золотом, но, что-то остановило её, и девочка быстро пролистав его остановилась на другом. Платье из лёгкой ткани насыщенного кораллового цвета, с лифом напоминающим майку, с плотной нижней юбкой по колено, но за счёт того, что сверху по всей длине платье было покрыто лёгчайшей тканью того же цвета, оно выглядело длинным, и по эльфийским модным канонам. Широкий узорчатый пояс, изображавший какие-то растения, вышитые на нём серебряным бисером, кое-где с пришитыми крупными бусинами того же цвета. Оно выглядело одновременно легко и шикарно, и сразу же понравилось девочке. Не снимая с вешалки, он положила его на кровать и отошла к туалетному столику за украшениями. Отобрав от общей масс одни единственные подходящие серьги из платины, с розовым жемчугом, она решила до праздника отрезать волосы, и спуститься на кухню, ей безумно хотелось есть. Распутав пучок на голове, Алма взяла ножницы, и снова отстригла их по плечи, и оставшиеся валятся на полу концы, она уничтожила с помощью магии. Волосы вились сильнее обычного, и выглядели на столько объёмно, на сколько это вообще было возможно. Они шли не шаром вокруг головы, а лёгким объёмом от корней расходились ниже в разные стороны, таким образом напоминая девочке треугольник. Пристально посмотрев на это, Алма схватилась за расчёску, но от неё волосы только наэлектризовались, и результат не слишком обрадовал её. Ухмыльнувшись, а потом ещё и приподняв одну бровь с таким презрительным взглядом, она пробежалась от корней волос до их кончиков. Вернув лицу строгую, гордую маску, она положила серьги на платье, и вышла из комнаты. Обычно пустой коридор на сей раз был в избытке народа. Восстанавливали упавшие гардины и люстры, картины возвращали на места, замок был переполнен разными звуками, и от осознания того, что эти звуку предвестники праздника, а не войны, девочку охватывал восторг. Зрительно она не подавала намёка на это чувство, и продолжала быстро идти на кухню. Там было как всегда безумно от количества запахов, сегодня их было больше, чем обычно, преобладали самые любимые ароматы Алмы: корица, в которую вмешивался сладкий лайм, засахаренная вишня, ванилин, чай.

– О, Алма! – воскликнула её знакомая Ирда, работающая здесь.

– Здравствуйте, Ирда, – вежливо отозвалась девочка.

– Здравствуй, есть хочешь? – дружелюбно предложила девушка. Вытирая о полотенце свои белые, тонкие руки. Она вообще была вся светлая, не худенькая, скорее очень стройная, с тонкой талией девушка, и с волосами цвета меда клевера.

– Да, пожалуйста, – Алма решила не сообщать ей, что в принципе за этим и пришла, а проявив дипломатию хорошо провести с ней время, – я вижу, что у вас дел много, не отвлекаю?

– Нет, конечно. Это же моя работа, – она улыбнулась и открыла нижнюю дверцу кухонного шкафчика.

– Тогда хорошо, и как у вас тут идут дела?

– Ой, даже не спрашивай! – ответила Ирда, доставая из шкафчика тарелку и чашку, – перед праздником надо много всего приготовить. Ты будешь чай или кофе? – быстро спросила она, ставя посуду на маленький столик рядом с Алмой, одновременно взглядом приглашая её присесть.

– Кофе, пожалуйста.

– А поесть что? Есть бутерброды с сыром и рыбой, ещё салат, и пироги…

– Среди них найдётся чизкейк?

– Конечно.

Она отошла к кухонному столу и вернулась через две минуты, с чизкейком в одной руке, и кофейником в другой. Алма ела медленно и долго, внимательно слушая рассказы Ирды, время от времени задавая вопросы. Конечно, едва ли ей было это интересно, но пока время ещё оставалось, они развлекали друг друга рассказами (из-за провала в памяти, Алма больше слушала, не имея возможности рассказать забытую историю). Вся голова содержала в себе только мысли про одного единственного человека, судьба которого была не известна Алме. Слова Ирды шли фоном её мыслям по поводу сна, и безуспешным попыткам дополнить или продолжить его. Ей безумно хотелось сейчас оказаться где-нибудь одной, что бы то чувство, которое она сейчас остро ощущала, могло вырваться в полной мере. Призыв к одиночеству, вызванный тоской, словно кот, почёсывал острые выпущенные когти о бьющееся внутри сердце. Одно желание трепетало в ней – это попасть на огромное поле, где можно выплакаться никого не стесняясь, не держа злое и серьёзное лицо в моменты, когда ощущаешь себя слабой, где от эмоций можно закричать на пустоту. И главное, что бы над головой не было неба, одна бежевая масса, середина между землёй и водой. Алма уже доела. Вежливо сойдя с темы разговора, покинула кухню, оставив Ирду довольной этим визитом. Девочка медленно шла по верхнему коридору, размышляя о чём-то не конкретном.

– Алма, – она резко развернулась, мягкий, но неожиданный голос Титании резко вывел её из мыслей.

– Здравствуйте, леди Грекнивер, – тихий ответ, на котором девочка опустила голову, и присела в лёгком поклоне, как теперь вела себя и при встрече с дядей.

– Поклон, милая, я ещё могу понять, а вот «Грекнивер» ты меня называешь редко, – она с улыбкой подошла к ней. Как всегда очень светлая, выглядевшая лёгчайшим хрусталем, с не менее светлыми глазами, которые сейчас пристально вглядывались в её радужки, – что-то не так?