Великая судьба
Шрифт:
Вошел командир полка Даржав.
— Надо бы послать людей в табун белогвардейцев.
— Разумеется. Хорошо, что ты вспомнил об этом. Немедленно отправь туда вооруженных цириков.
Ночью Максаржав несколько раз обошел караулы.
Утром следующего дня цирики встали спозаранку, они шумели и смеялись, радовались победе.
— Моя старенькая конопляная веревка разорвалась, и этот черт чуть не подмял меня, — смеясь, рассказывал один из цириков. — А из какого хошуна этот коротышка, который бросился на огромного русского детину, пролез
— Да, друзья, — говорил другой боец, — не беда, что повреждена рука или нога, — главное, что мы уничтожили неприятеля. Это заслуга нашего командующего!
— Теперь, пожалуй, нас отпустят по домам.
— Что ты, еще не время. Вот закончим разгром белогвардейцев, тогда и по домам поедем.
— Эх, хотел бы я повидать моих славных ребятишек!
Ядамсурэн, слыша эти разговоры, задумчиво произнес:
— Человек никогда не скажет: «Хочу воевать!» Он о другом мечтает: «Хорошо бы, проснувшись утром, услышать, как звенят детские голоса, как блеют ягнята и козлята, как ржут кони, хорошо бы, поднявшись с постели, вдохнуть аромат горячего, душистого чая...»
— Верно, — подхватил Далха. — А на войне приходится больше думать о своих товарищах, чем о доме и семье.
В Шурайском уртоне жил старик уртонщик с сыном. Услышав, что Ванданов сбежал и, возможно, поедет по этой дороге, старик отправил сына к соседям — предупредить их. Вскоре на уртон приехали Жамбалжав, Дэндэв и Жамба, а с ними еще несколько жителей окрестных аилов. Вскоре подоспел и Дамба, цирик Хатан-Батора.
— Как бы нам изловчиться и поймать его? Если он пожалует сюда, отец, — обратился к уртонщику Дамба, — вы почтительно приветствуйте его и пригласите в юрту передохнуть с дороги.
— А если этот черт не согласится, потребует сменного коня и ускачет? — засомневался старик..
— Ну, а мы на что? Мы все спрячемся в юрте и будем начеку.
— Так и будем все сидеть тут и гадать, когда он приедет?
— Ну и что? Подождем, хотя бы и целый день пришлось просидеть.
— Нет, чует мое сердце: не поедет он по нашей дороге, — сказал старик.
— Надо бы спрятать лошадей, — сказал Дэндэв и вышел из юрты.
— И все же попробуем заманить его. Возможно, он проголодался и пить хочет.
— Неизвестно еще, доедет ли он до нас, ведь на каждом уртоне ждут люди, чтобы перехватить его...
— Как знать! Но вот если мы упустим Ванданова, он взбаламутит всю округу, этот негодяй ведь ни перед чем не остановится.
Пока они разговаривали, время подошло к одиннадцати часам.
— Ну-ка, друзья, смотрите! Что это там? Пыль клубится...
Едва они спрятались в юрту, подъехал плотный русоволосый мужчина в коричневом дэли. Старик и его сын вышли ему навстречу. Не слезая с коня, он поздоровался с уртонщиком и сказал:
— Скорее дайте мне коня. Я еду от Хатан-Батора по срочному делу. Поторопитесь!
— А как вас величать? У вас подорожная имеется?
— Какая еще подорожная? Ты что, не видишь, кто перед тобой, грабитель или должностное
Старик, низко поклонившись, произнес:
— Сделайте милость, пожалуйте в юрту, подождите, пока я приведу вам коня. Наши кони тут недалеко, в ложбине. Я вернусь мигом, а вы пока выпейте чаю и покушайте.
— Живо, старик! Поторапливайся, иначе тебе несдобровать!
— О бог мой! — пробормотал старик, уходя.
— Есть кто-нибудь у вас в юрте? — обратился Ванданов к сыну уртонщика.
— Там мой старший брат. А больше никого... — ответил тот.
— А почему твой брат не вышел мне навстречу?
— Прошлую ночь он пас коней, теперь спит. Братец, выходите, — позвал он.
— Кто тебе велел его звать? — завопил Ванданов.
Но из юрты уже появился, сладко потягиваясь, Жамба в дэли без пояса.
— Приветствую вас! — сказал он и низко поклонился приезжему. Ванданов огляделся по сторонам и стал вынимать ногу из стремени.
Жамба подбежал к нему, помог слезть с коня, отдал повод парнишке и, сняв седло, сказал:
— Седлай вороного! — А сам побежал к юрте.
Ванданов, держа перед собою револьвер, направился к юрте, на ходу бросив Жамбе:
— Входи ты первый! — И отступил назад, помешав Жамбе открыть дверь. Тот быстро перехватил руку Ванданова, в которой был револьвер, раздался выстрел — пуля просвистела возле уха Жамбы. Из юрты выбежали остальные, Ванданова повалили и связали.
— Дайте воды! — попросил он.
— Говорят, этот бандит уже успел стать не то гуном, не то ваном. Ишь как раскомандовался!
Налив в чашку остывшего чаю, Жамба поставил ее перед Вандановом. Тот повернулся на бок и принялся жадно глотать холодный чай.
— Говорят, этот полководец недавно хорошо попировал на надоме, — сказал один из мужчин, зажигая трубку.
Все решили немного передохнуть, выпить чаю перед дорогой.
— Нечего тут рассиживать, — вскочил вдруг Жамба, — давайте поскорее отвезем этого поганого бандита Хатан-Батору.
— Как бы его не отбили у нас по дороге!
— Кто же станет заступаться за этого подлого вора?
— Как кто! А Гэдгэр-Цултэм?
— Теперь, когда Ванданов перестал быть могущественным и богатым человеком, Гэдгэр не станет его защищать.
— Ну, как знать! Старик велел все-таки быть начеку.
Ванданова посадили на коня без седла, связали ему ноги под брюхом коня, а руки — за спиной, и Жамба с товарищем повезли его в Улясутай.
Ванданов пошел за Унгерном, надеясь, что, когда будет построено Великое Монгольское государство, он получит пост управляющего каким-нибудь аймаком или должность в министерстве. У себя на родине он вызывал всеобщую ненависть: от его руки погибло немало добрых людей, он грабил и убивал, считая, что, если сильный убивает слабого, ничего предосудительного в этом нет. Теперь же, оказавшись сам в положении пленника, он мучительно искал выход, думая только о том, как спастись от смерти.