Великий диктатор. Книга третья
Шрифт:
— Добрый день, господа. С праздником вас всех, — первым, как и требовали приличия поздоровался я.
— А вот и наш герой пожаловал, — воскликнул Ээро Эркко и полез обниматься.
С остальными просто поручкался, а у Свинхувуда поинтересовался:
— Дядя Пекка, неужто они вас уже и побили? Или это Йоулупукки вас наказал за то что плохо себя вели? И о чём спор?
— Ха! Нет! Это я неудачно с детьми покатался на Рождество с горки, — потрогал он пальцами синяк. — А спорим мы о новой забастовке.
— Странно. В газетах про это вроде ничего
— Да дело в том, что мы ничего не планируем, — расстроенно махнул рукой глава профсоюзной партии. — Раскол у нас планируется и забастовка следом.
— А поподробней? — заинтересовался я, попутно притягивая к себе маслёнку и блюдо со сдобой. — Кауко, налей кофе, — подвинул к брату чистый стакан в подстаканнике.
— Сейчас, схожу, закажу. Здесь уже ничего нет, — заглянул в стоящий рядом с ним кофейник брат. — Господа? Кому чего заказать? Чай, кофе?
— А шампанское кончилось? — пьяненьким голосом спросил Александр Филандер.
— Шампанского нет. Зато есть норвежский аквавит. Тесть привёз. Нести?
— Неси, Кауко. И закуски прихвати.
— И мне тогда, брат, чего нибудь горячего закажи. А то я не ужинал и не завтракал ещё, — поддержал я Филандера. — И про кофе не забудь.
Пусть они сами давятся норвежским картофельным самогоном, а я ещё маленький.
— Так что там с расколом? — напомнил я Свинхувуду о нашем прерванном диалоге.
— Да не все довольны переходом на почасовую оплату. Не всем промышленникам это по душе…
— А на селе, наоборот, недовольны, что минимальную почасовую не сделали обязательной по всему княжеству. Наёмные работники жалуются, что хозяева платят как хотят, — перебил Свинхувуда абсолютно трезвый Густаф Каллиокангас. — А вот если бы закон был, то тогда хозяину, хочешь не хочешь, а пришлось бы платить семнадцать пенни в час за выполненную работу.
— Если бы ввели как обязательную меру, то всем хозяевам на селе пришлось бы официально, через уезд оформлять своих работников. Договор заключать. А значит, показывать сколько у тебя есть денег. Многие же скрывают свои истинные доходы, — вступил в спор и Ээро Эркко.
— Так проведите через парламент закон о минимальном размере оплаты труда. Дядя Ээро! Мы же с тобой это обсуждали в Лондоне! Вспомни законы Уинстона Черчилля! Сразу после закона о шахтах, который принял английский парламент, он внёс закон о профессиональных советах, в котором предполагается введение минимальной оплаты для городских рабочих. А в нашем случае надо это просто распространить на всё княжество.
— Да помню я, Матти. Хоть мне и не по душе этот напыщенный индюк, но идеи у него и впрямь хорошие.
— Что за закон о шахтах? — встрепенулся Пер Свинхувуд.
— С подачи этого Черчилля их парламент принял закон о восьмичасовой смене для всех шахтеров королевства, — пояснил своему другу дядя Ээро.
— А с минимальной оплатой труда что? Как они её рассчитывали? — повернулся ко мне Свинхувуд.
— Эсммап. Шас, прожую, — заработал я активно челюстями,
— Да не давись. Что-то где-то твой братец потерялся. Обещал же аквавиту и кофе.
— Всё-всё, прожевал. Черчилль минимальный оклад рассчитал по прожиточному минимуму.
— А это что ещё такое? — удивился Густаф Каллиокангас.
— Это сумма денег за которую человек может прожить месяц и не помереть с голоду.
— А как они её считали? О какой сумме идёт речь?
— Я не знаю как они её считали, херра Каллиокангас, но в газетах писалось про пять фунтов стерлингов в месяц. Где-то в районе девяносто марок по нынешнему курсу. Но если нечто подобное вводить у нас, то надо считать исходя из дохода в пятидесяти пенни за час работы, а не как сейчас по семнадцать пенни. Четыре марки в день и сейчас многие зарабатывают…
— Не понял. Зачем? — перебил меня Эркко.
— Чтобы не было недовольных ни среди промышленников, ни среди рабочих и ни среди чиновников.
— Хо-хо! Ты хочешь распространить эту свою минимальную оплату на все слои населения княжества? — развеселился Густаф Каллиокангас.
— Я просто отвечаю на ваши вопросы. Единственное что я сейчас хочу, так это кофе и чего-нибудь съесть. Пойду-ка я поищу братца и еду.
— Подожди, Матти. Не уходи. А почему ты считаешь за восемь часов? — остановил меня Свинхувуд.
— Потому что тогда становится выгодно работать десять часов. У рабочего доход больше получается. Да и капиталисту выгодно, что рабочий работает десять часов.
— Но если минимальная оплата станет официальной и обязательной, как рассчитывать тогда оклады чиновников, врачей и учителей, — внезапно очнулся Александр Филандер
— Херра Филандер, ну у них же наверняка есть доплаты. Вот у учителей, как я знаю, есть доплаты за классное наставничество, за работу в сельской местности, за стаж. Многие, работают не на одну ставку в двенадцать часов нагрузки, а на полторы — две. Если принять минимальный оклад за сумму ставки, то это уже двести с лишним марок. Так же и у чиновников есть доплаты. И чего это всё я вам рассказываю. Вон, дядя Ээро всё не хуже меня знает. Пытайте его, а я есть хочу. До свидания, господа, — поспешно раскланялся я с гостями и сбежал из кабинета брата.
……
— Нет, господа! Этот экземпляр свистит громче остальных! — возбуждённо заявил подвыпивший Генрих Графтио.
— Естественно! У него же четыре свистка! — пьяненько согласился с ним Иван Лаврентьевич Кондаков.
— А мне больше нравится вот этот малыш, — погладил по латунному боку маленького чайника Борис Бызов.
Я лишь устало усмехнулся на их слова. Право слово, как маленькие дети, спорят какой тип чайника громче свистит. И ведь не собираются расходиться, хоть и провели на Гельсингфорском металлическом заводе почти весь день. Ну и ладно, пусть сидят. А мне надо успеть на вечерний поезд и хоть сегодня стартовать в сторону дома, а то я уже на два дня задержался в столице княжества.