Великий диктатор. Книга третья
Шрифт:
— Ага, я помню, — закивал я головой. — Это перед тем как вы…
— Матти! Я же тебя просил! — громко хлопнул ладонью по столу дед так, что не только посуда зазвенела, но даже Рунеберг с Расмуссеном подскочили от неожиданности.
— Я хотел сказать, что перед тем как вы дом купили херру Мюллеру, главе вашей артели, — съехал я с темы непотребных приключений моего деда в США.
— А, ну да. Точно. Ты и это помнишь? — в очередной раз удивился старик моей памяти, хотя уже давно должен был привыкнуть, что я помню абсолютно всё.
— Не получится, Матти, —
— В самый раз. Главное направление ветра учесть — и можно ими весь город накрыть.
— Ну, может и получиться, — кивнул Том. — Только как я это сам буду делать? И управлять и бумажки скидывать?
— А чего сам? — удивился дед Кауко. — Бери в напарники Матти. Заодно и покатаешь его, — ехидно улыбнулся мне родственник.
Вот же перкеле! Не было мне печали — сам для себя приключение придумал…
Глава 8
Глава 8
— Том! Ты что, совсем с ума сошёл? Где страховочные ремни? — наехал я на Рунеберга после того как исследовал гондолу аэроплана.
— Забыли мы их! И что? Не летать теперь? — окрысился в ответ на мой выпад внук великого писателя.
— Ты не ремни забыл, ты голову свою забыл! — и я показательно постучал себя по голове. — Тебе, что, трудно было снять страховочную систему с «Чайки»?
— Ой! — вылупился на меня этот придурок. — И точно, голову забыл.
— Вот-вот. Ветер дунет на высоте, самолёт кувыркнётся, а пилот с пассажиром не пристёгнуты! И что будет? Будешь махать руками, чтобы научиться летать как птица, после того как выпадешь из гондолы?
— Всё-всё-всё! Я понял! Я виноват! Исправлюсь, — зачастил наш единственный пилот.
— Ну раз понял, то пошли на выставку. И инструменты не забудь. Безголовый.
— Ты не хуже своего деда научился ворчать, — не остался и Том в долгу.
Почти час провозились, снимая ремни безопасности и систему их креплений. Как только начали работать, примчалась охрана выставки, но, узнав Тома, оставила нас в покое. Пока возились, обсудили будущее авиационного завода.
— Ты пойми! — эмоционально вещал молодой инженер. — Я хочу летать на самолётах! Максимум, могу поучаствовать в проектировании или в создании двигателя. Я не хочу становиться директором завода.
— А на чём ты летать будешь? Если их не построить? Нам надо нашу мастерскую в полноценный завод превращать. Сам же говорил, что есть предварительные заказы. И кто их строить будет? Я? Или, может, твой отец?
— Ну. Папа не прочь вложиться в это дело. Когда я уезжал сюда, он говорил на эту тему с твоим дедом. Так что тебе проще спросить у него. Но ты прав, нужно искать инженеров.
— А ты будешь просто летать? Ты не забыл, что у тебя ещё не истёк пятилетний контракт, заключённый при приёме тебя на автомобильный завод?
Далее, минут пять, мы работали молча под недовольное пыхтение Рунеберга.
— Но есть вариант, — прервал затянувшиеся молчание я. — Как использовать твои оставшиеся три года
— Это как? Это зачем? — удивился Том Рунеберг.
— Совместим приятное с полезным. Ведь сейчас, по сути, в Финляндии всего один пилот — это ты. Какой смысл строить самолёты, если на них никто не умеет летать. Вот ты и обучишь новых. Сначала заводских пилотов для испытаний построенных самолётов, а затем — всех желающих, за оплату. Станешь отцом-основателем всего имперского пилотажа. Превзойдёшь по знаменитости своего великого дедушку.
— Творчество которого похерил один малолетний финн, находящийся напротив меня, — пробурчал Том.
— Но ведь ему всё равно стоит памятник на Эспланаде.
— И тебе там памятник стоит.
— Осталось только твой ещё установить, — усмехнулся я. — И будет двое Рунебергов против одного маленького Хухты.
— Вот только у маленького Хухты пулемёт есть, — вернул мне усмешку инженер. — Но твоя идея с лётной школой меня заинтересовала. Можешь считать, что я согласен.
— Тогда начинай проектировать двухместную гондолу с двойным управлением.
— Не понял. Зачем?
— А как ты собрался обучать новых пилотов? Вот. Смотри, — и я, достав блокнот, нарисовал ему двухместную кабину. — Инструктор сидит сзади обучаемого и должен иметь возможность перехватить управление в случае его ошибочных действий. Для этого и двойные системы управления.
— Ага, — сразу понял Том. — Для этого инструктор и сзади, чтобы отрезав и заблокировав управление, у него осталась возможность управлять аппаратом самому. Только надо придумать — как блокировать?
— Точно! Ну как, берёшься?
— Берусь, берусь. А чему надо-то обучать пилотов?
— А всему, что сам знаешь. Взлёт, посадка, повороты, ориентирование, знание двигателя. Обучишь несколько человек, а затем они будут обучать. Может, даже книжку напишешь про подготовку пилотов.
— Книжку? Я? Ну ты загнул! Кстати! Насчёт двигателя. Пойдём, покажу тебе один занятный двигатель здесь на выставке. Даже хотел его купить, но его разработчики хотят две тысячи франков.
Так, с руками занятыми ремнями и инструментами, Том Рунеберг и потащил меня куда-то вглубь выставки. Причем, в самую настоящую глубь. Шли мы туда минут десять, не меньше.
— Вот! Смотри какой! «Гном Омега»!
— Мать моя женщина, — невольно вырвалось у меня на русском, когда рассмотрел стоящий на подставке самый настоящий семицилиндровый ротативный двигатель.
— Я сам удивился, когда это увидел, — Рунеберг указал глазами на двигатель. — Но скажи, ведь перспективно. И охлаждение отличное. Может ты убедишь своего деда приобрести этот экземпляр.