Великий диктатор. Книга третья
Шрифт:
— Господин Графтио, я могу, конечно, отложить решение этого вопроса до возвращения моего деда из Петербурга. Но боюсь, что он примет решение не в вашу пользу.
— А вы, Матвей Матвеевич, что вы можете предложить в этой ситуации? Я так понял, что вы наделены правом решить эту проблему здесь и сейчас?
— Да, Генрих Осипович, я могу это сделать. Но я хочу предложить вам и вашим друзьям пари-соревнование, — я кивнул ему за спину где столпились Кондаков, Бызов и Хонда. — Вы все опытные инженеры и наверное в лёгкую справитесь с моим условием. А новый цех и будет призом тому заводу, чья команда
— И какие условия? — усмехнулся Графтио.
— Очень простые. В этом цехе производят простые чайники. Надо придумать новый чайник, который не потеряет своей основной функции по кипячению воды, будет удобным, но в тоже самое время у него появятся новые, положительные и полезные свойства, разительно отличающие его от нынешней модели. Но! Нужно будет уложиться, — я взглянул на наручные часы. — В пять часов. Пять часов на всё! На продумывание и изготовление. Можете привлекать всех, кого сочтёте нужным, с вашего завода. Но через пять часов, вы должны предоставить ваш новый чайник для сравнения с нашим. Согласны?
— Я согласен, Матвей Матвеевич, — почти не раздумывая согласился Графтио. — Господа, надеюсь на вашу помощь, — повернулся он к инженерам, с которыми пришел сюда.
Те в ответ закивали и заверили его в полной поддержке, после чего практически бегом удалились.
— Что вы наделали? — неожиданно закричал на меня Отто Нюмальм. — Какие такие споры? Я, конечно, уважаю вас как изобретателя, но за пять часов создать какой-то новый чайник просто невозможно! — после чего рухнул в своё директорское кресло.
— Господин Нюмальм, успокойтесь. У меня есть уже проверенная на практике идея. Победа будет за нами. Вы сохраните свой цех и заодно заполучите новый, перспективный товар для выпуска, — попытался я успокоить мужчину, на что тот просто махнул рукой. — Скажите, цех сегодня работает?
— Да, господин Хухта, — проворчал тот из кресла.
— Тогда мне понадобятся опытные рабочие и мастера с линии, где производят чайники. Стол для черчения, бумага и чертёжные инструменты.
— Ой. Уволит меня ваш дед, — сокрушенно произнёс Нюмальм, но поднялся и пошёл отдавать распоряжения.
Через четыре часа передо мной стояло несколько видов чайников со свистком. С одевающимся свистком. Со свистком в крышке и с плоским свистком с зажимом на носике чайника.
Первым делом рабочие изготовили жестяную насадку — свисток на уже выпускающуюся модель чайника. И когда вырывающийся пар от закипающей воды заставил мою придумку свистеть, Отто Нюмальм пришёл в полный восторг и с большим энтузиазмом включился в работу. Пока рабочие и их директор были заняты изготовлением других видов чайников, я, в компании с нашим юристом Эдвардом Гюллингом, занялся составлением описания для подачи заявки на патент.
К моему глубочайшему изумлению, команда Генриха Графтио через пять часов предоставила на мой суд самый настоящий электрический чайник. Правда, не с внутренними нагревательными элементами, как в моём мире, а с подставкой-электроплиткой.
К тому же, их аппарат оказался нерабочим.
— Перегорела нагревательная спираль, — развёл Графтио руками. — Правда, уже при повторной попытке. В первый раз нам удалось подогреть воду.
А затем, был черёд демонстрировать наши успехи в создании нового чайника.
Одной сдобой директор металлического завода решил не ограничиваться, а заказал полноценный обед в ближайшем ресторане на всех присутствующих. А Генрих Графтио, безоговорочно признавший своё поражение, заказал шампанского и других напитков.
Глава 10
Глава 10
Январь 1909 года, Екатеринославская губерния, местечко Юзовка.
— Ну всё, Аксинья. Смогли мы записаться с Никиткой на ту работу, про которую сосед наш, Прохор, говорил давеча.
— А мы как же? — перепугалась и одновременно пришла в ярость женщина. — Как я здесь одна с Иркой-то буду? А? Ты чего удумал, ирод?
— Молчать, женщина! — мужчина вмиг вызверился и хряпнул пудовым кулачищем по хлипкому столу, от чего тот перекосился на один бок и упёрся в стенку полуземлянки.
— А чего молчать-то? Ты, Сергий, совсем ум потерял в своей шахте? Мы и так еле концы с концами сводили, а теперь ты ещё нас бросаешь с дочей, здесь, в незнакомом городе. Да ещё и Никитку забираешь! — Аксинья подскочила с лавки и схватила металлическую кочергу. — Я тебя сейчас так отхожу, что ты никуда не сможешь уехать, аспид! И про тебя не забуду! — кивнула она грязному и лохматому подростку лет тринадцати-четырнадцати. — Ты зачем отца уговорил себя с ним взять? А?
Мальчишка испуганно шарахнулся в сторону низкой двери на улицу, но был схвачен за рукав отцом.
— Никитка, стоять. Ты мне нужен. Матери бумажку прочтёшь, что нам дали. Аксинья, не дури, — с опаской покосился он на супругу и, покопавшись за пазухой, извлек комок купюр разного достоинства. — На, вот, вам с малой на первое время. Аванс нам выдали. Пятьдесят рублёв. — И он, положив деньги на опасно шатающийся стол, придвинул их к женщине.
Та, вмиг потеряв боевой запал, выронила из рук кочергу и, ухватив со стола деньги, принялась их пересчитывать.
— Вы с Иркой назад в Калиновку езжайте. А я буду кажный месяц деньги на жисть телеграммой пересылать. Мне окладу в восемьдесят рублёв положили и Никитке пятнадцать, как ученику. На три года контракту подписали. И на лошадь заработаем и на корову.
— Три года? А далече хуть вас посылают-то? — встрепенулась женщина.
— Да далече, говорят. Не запомнил я как оно, то место, прозывается. Вон, Никитка щас прочитает, — и мужчина протянул документы подростку. — Читай, только по делу, а не всё подряд.