Великий диктатор. Книга третья
Шрифт:
— Ну да. Князей у нас только двое, а графов — двенадцать. Поэтому и запомнил, — не преминул я подколоть братца. — А ведь история с этим аристократическим родом напрямую связана с нашим кланом. Вспоминай, воевода Аминев, который сдал шведам Ивангород и присягнул им на верность. За что Густав II Адольф пожаловал его баронством в Финляндском герцогстве.
— А император Александр I за поддержку в войне 1809 года даровал графский титул генерал-майору Юхану Фредерику и земли вокруг Улеаборга, принадлежавшие до этого барону Карлу Эббе Джилленстьерна, — Микка наконец вспомнил после моей подсказки про клан и бодро протараторил то, что заставляли нас учить.
— Вот! А то не помню, не помню.
— Он выспросил, не являюсь ли я твоим родственником. А когда я подтвердил, то стал требовать подарить на нужды землячества автомобиль.
— Вот же пасканаама!
— Это точно! — согласился с моим ругательством и кузен. — Матти, а можно ещё поступить в твой университет. Когда у вас экзамены?
— У нас нет экзаменов. Только собеседование. И ты же хотел на юридический?
— Ну, мало ли что я хотел. Свой автомобиль я ему отдавать не буду.
— Да и не надо. Поедем сейчас в столицу, к Ээро Эркко. Я думаю, что его твой случай заинтересует. Тем более, что граф Аминофф состоит в шведской народной партии, которая является основным противником аграрной партии. Эркко не упустит случая ущипнуть своих противников, проведя расследование. И если этот аристо требует целый автомобиль, то я на все сто процентов уверен, что он и раньше подобным не брезговал. Что-то да и получал с поступающих. Напишем статью, призовём всех, кто подвергся вымогательствам написать в редакцию. Ну и тебя заодно в университет устроим.
— Ты думаешь мне потом дадут там учиться? — мрачно поинтересовался мальчишка.
— Не только дадут, но и пыль с тебя будут сдувать. Пошли собираться. Ещё на вечерний поезд успеем.
— А как же автопробег? Тебе же надо вот-вот уже ехать.
— Да ну его. Мой напарник Ари и сам справится. С таким именем и фамилией — только автогонщиком и становиться, — хмыкнул я.
— Какой фамилией? — удивился ничего не понявший кузен.
— Ватанен. Ари Ватанен. Прикинь? Ха-ха-ха!
Когда к нам на автомобильный завод устроился этот механик я не знал, но именно его и предложил мне взять в напарники и вторым водителем на грузовик Йорген Расмуссен. А когда я узнал имя и фамилию этого механика, то сразу вспомнил и про знаменитого финского гонщика из своего первого мира.
— Не понял, — совсем растерялся Микка.
— А, ладно. Не бери в голову. Это мои тараканы развлекаются, — вверг я в ступор братца ещё сильнее. — Не тормози. Давай, собирайся, поедем в столицу аристократов к ногтю прижимать…
Но раздуть скандал, как я этого хотел — не получилось. Оказалось, что Ээро Эркко тоже учился в столичном университете и решил, как говорится, не выносить сор из избы, и обратиться напрямую к ректору.
— Поймите, парни. Я вполне разделяю ваше возмущение. Тем более, что у меня есть несколько писем о, подобных Микке, пострадавших от действий глав землячеств, — горячо начал объяснять свой выбор журналист после того как разместился на переднем сиденье моего мобиля. — Но устраивать из-за этого публичный скандал я бы не советовал. Так как наш монарх лично курирует университет, и кто знает, что ему взбредёт в голову? А вдруг он его закроет, как это было с кадетским корпусом во Фридрихсгаме шесть лет назад? Давайте, сначала попробуем решить эту проблему мирно.
Нынешняя редакция «Финской правды» и штаб-квартира финской аграрной партии располагались в двухэтажном доме на Бульварной улице (Bulevardinkatu) наискосок от особняка клана Синебрюховых. Так что дорога до главного, административного здания
За последнее время, количество автомобилей в Гельсингфорсе значительно увеличилось. И большая их часть принадлежала чиновникам и профессуре, что и было заметно по стоянке возле университета. И, наверное, именно это и сподвигло молодого графа Аминоффа на столь наглый запрос.
Ректор университета Ивар Хейкель принял нас почти моментально. И выслушав сначала Ээро Эркко, а затем и Микку, отдал распоряжение своему секретарю, срочно узнать где сейчас граф и, если он на территории университета, то пригласить его присоединиться к нам.
— Спасибо вам, господа, что решили разобраться с этим случаем приватно. Молодой граф Аминофф очень рано стал сиротой. Что, естественно, наложило отпечаток на его воспитание и поведение. Я искренне осуждаю его поступок и приму все меры для предотвращения этого в будущем. И как ректор, и как декан философского факультета, я обещаю вам, что лично накажу провинившегося студента, — господин Хейкель поднялся и, выйдя из-за стола, пожал нам всем руки и попутно пообщался с каждым. — Мне очень приятно видеть тебя, Эркко. А самое главное, знать, что ты не забываешь про свою альма-матер, — начал он общение с нашего сопровождающего.
— И я рад, Ивар, что ты по-прежнему ставишь справедливость превыше всего.
— А вам, молодой человек, я гарантирую поступление на юридический факультет. Причем, без экзаменов, — ректор пожал руку Микке и поощрительно потрепал того по плечу. — И, прослежу, чтобы не было никаких эксцессов по отношению к вам.
— Спасибо, господин ректор, — смог выдавить из себя мой кузен.
— Ну а к вам, господин Хухта, у меня есть один вопрос. Не могли бы вы помочь мне прояснить его? — закончив общение с моими спутниками, развернулся ко мне ректор Александровского университета.
— Конечно, господин Хейкель.
— Мне пришло письмо от нашего генерал-губернатора, господина Мехелина, с распоряжением доставить одного студента в Санкт-Петербург на торжественное награждение Пушкинской премией. В этом распоряжении стоит ваше имя и фамилия, но вы не являетесь студентом моего университета. Я уже и сам хотел о том отписать Леопольду, но тут и вы объявились. Потрудитесь объяснить, как так получилось?
— Видимо, произошло недопонимание. Весной, когда он принимал меня в Санкт-Петербурге и рассказал про награждение, я посетовал, что буду в это время обучаться в университете. И он пообещал решить этот вопрос, не уточнив, в какой университет я собираюсь поступать. А я не стал это озвучивать, так как писал Леопольду Генриховичу об этом в личном письме, ранее. Учитывая, какая нагрузка навалилась на нашего генерал-губернатора после отставки Карла Лангофа, он мог запамятовать и ошибиться.
— Тогда я передам вам это письмо-распоряжение, а вы его сами вручите вашему ректору и всё объясните, — моментально сориентировавшись, принял решение Ивар Хейкель и, открыв несгораемый шкаф, закопался в бумагах.
Тут как раз вернулся секретарь ректора, который доложил, что молодого графа нет в университете. И мне с Ээро Эркко пришлось откланяться, надеясь на то, что Юхан Аминофф будет и вправду наказан ректором и это не повлечет никаких последствий для Микки. Которого мы, кстати, оставили в секретариате для окончания процедуры поступления.