Великий диктатор. Книга третья
Шрифт:
Лето 1910 года выдалось жарким. Я бы даже сказал — по-южному знойным. Температура воздуха в июле порой поднималась до немыслимых для этой местности плюс тридцати по Реомюру. «Пионерский пляж», который местный отряд создал по моей инициативе на острове Вянманнинсаари ещё в прошлом году, был переполнен людьми почти круглосуточно. Иногда, когда я вечером после работы приезжал окунуться в прохладные воды Оулу, у меня создавалось впечатление, что в нашей губернской столице живет не пятнадцать тысяч человек, а все сто тысяч.
Зато и доходы Улеаборского отряда за пару летних месяцев существенно возросли, так как
Из-за массового наплыва посетителей на благоустроенный пляж, с лежаками, купальными каретами, беседками и навесами, а также уборными, точками общепита и проката лодок, пришлось пойти на поклон к городской администрации. В обмен на почти круглосуточное дежурство двух полицейских нарядов город разместил на нашем острове карусели и танцевальные арены, что приносило ему ощутимую прибыль.
Я же целыми днями пропадал на оружейном и авиационном заводе. Оба завода работали в полную загрузку. И если у авиационного заказы были в основном заграничные, то оружейный более чем наполовину был загружен моим личным заказом. Луис Шмайссер и Кристоффер Бондер лишь плечами пожали, когда узнали, что их продукция идёт в основном на склад. Деньги платят? Платят! Ну и хорошо.
В прошлом 1909 и нынешнем 1910 годах начальник главного артиллерийского управления генерал-майор Дмитрий Кузьмин-Караваев полностью забыл про существование нашего завода. Из-за чего мимо нас прошли заказы по «чрезвычайным сметам» на патроны русского стандарта. На приобретение которых выделили двадцать пять миллионов рублей. Но часть денег, выделенных на закупку патронов, пришлось перекинуть на флот, и Кузьмин-Караваев, посчитал, что казённые патронные заводы справятся лучше. Всю эту информацию я знал от чиновников военно-пограничного департамента, где продолжал числиться уже как личный порученец генерала Рамзая.
Но помня из прочитанных в интернете статей моего первого мира про страшный патронный голод в русской императорской армии в четырнадцатом и пятнадцатом годах, я решил немного ослабить его, ну и подзаработать. Перехватить хоть чуточку из того полумиллиарда золотых рублей, что империя потратит на заказ патронов за границей. Вот наши линии и работали на склад.
Вместе с патронами выпускались и винтовки с пулемётами. Но здесь с трехлинейным калибром всё было немного хуже. Хотя, помня, что русская армия не брезговала даже мелкокалиберными японскими винтовками, я рассчитывал, что и наши восьмимиллиметровые оружейные системы оторвут с руками и ногами.
А попутно, занимался созданием и установкой авиационного пулемёта. Для этой цели Том Рунеберг даже выделил мне молодого инженера, которого сумели заполучить сразу по окончанию тем Петербургского технологического института. На поверку, Франц Францевич Лендер, так звали этого инженера, оказался довольно опытным специалистом. Немного поработав с ним бок о бок, я узнал, что он в течение всего обучения попутно практиковался на Путиловском заводе.
Мы
— И как я его в воздухе буду пристреливать, Матти? Эй, ты не заснул, часом? — и Том Рунеберг толкнул меня в плечо, выведя из воспоминаний.
— Руками, Том, руками. Вот как сейчас толкаешься. Выпустишь перед собой второй самолёт с привязанной к нему на длинной веревке мишенью и пристреляешь. Или, вон, Франц Францевич вместо тебя пристреляет, если боишься?
— Да я и сам! — взвился уязвлённый швед. — Мне же на нём летать потом.
— Как знаешь. Это твоя епархия. Ты у нас теперь непререкаемый авторитет в области авионики, отец финской и русской авиации, хозяин лучшей в мире школы авиаторов. А ведь не верил мне в Париже, когда я тебе всё это предрекал.
— Смотри, Франц, — переключился Том на своего инженера. — Если этот страшный финн будет тебе что-то пророчествовать, то можешь смело в это верить.
— Да он как бы уже, — смутился этот русский чех.
— Уже? И что он тебе напророчил?
— Что я стану отцом-основателем противоаэропланного оружия.
— Матти! Это как понимать?
— Франц Францевич когда увидел мой прицел для авиационного пулемёта и понял после моих ответов, как он работает, то предположил, что его можно использовать и на земле, для того, чтобы сбивать самолёты.
— Вы это. Вы зачем какое-то оружие придумываете, чтобы самолёты сбивать? Ведь его же скопируют и начнут нас сбивать. И меня в том числе.
— Рано или поздно его создадут. А людям на земле тоже нужна защита от вражеских аэропланов. Так что, про запас подобное иметь очень полезно. И я не исключаю, что одна из «Великих Держав» уже работает над таким оружием. Тем более, что я часто упоминал о нём в своей книге «Между мирами».
— Я всё это понимаю, — тяжело вздохнул младший Рунеберг. — Хотя. А, ладно. Делайте что угодно. Что там хоть за хитрый прицел? Я никакого не вижу, — Том залез на лесенку и заглянул в кабину «Чайки». — Пулемёт есть, а прицела нет. Только стандартная мушка на стволе.
— Садись на своё место, пристёгивайся, а мы сейчас всё тебе покажем и объясним, — скомандовал я.
И дождавшись, когда пилот займёт своё место, залез по лесенке к кабине с левой стороны, а Лендер с правой стороны.
— Значит, так. Смотри. Пулемёт мой — стандартный восьмимиллиметровый «Хухта М1909», но с усиленным стволом и кожухом воздушного охлаждения. Уж чего-чего, а холодного воздуха у тебя в небесах хоть отбавляй.
— Это точно. Особенно зимой. Никакой меховой комбинезон не спасает, — пожаловался Рунеберг.
— Ничего страшного. Вон, «Викинг» доведёте до ума и будете летать в закрытой кабине с отоплением, — я кивнул в сторону стоявшего на краю поля прототипа двухмоторного самолёта. — Ладно. Не отвлекай. Дальше. Справа от тебя четыре кожаных кармана под патронные магазины, каждый из которых на пятьдесят патронов.
— Всего двести патронов? — недовольно пробурчал Том, доставая магазин и вертя его в руках.