Великий раскол
Шрифт:
— Волю свою я вконец отсекла, мать благая, и до конца дней моих ни в чем не ослушаюсь велений твоих!
И сейчас же пошла на отдых.
Алексей Михайлович приступил к выбору невесты.
По его приказу были собраны в Москву девицы дворянского и боярского сословия.
Их привезли в Москву в ноябре 1669 года. Большинство поместилось в кремлевских дворцовых хоромах, некоторые жили у родственников.
Целые полгода, до мая, смотрел их царь. После первых смотрин, когда часть девиц отпустили по домам,
Благодаря двум подметным письмам, найденным истопником перед Грановитою палатою, в которых была написана клевета против боярина Матвеева, родственника Нарышкиной, государь велел расследовать это дело. Обвинение пало на дядю Беляевой, Шахирева.
Это сильно повлияло на мнительного Алексея Михайловича, и вместо того, чтобы выбрать Беляеву, которая ему очень нравилась, его выбор пал на Нарышкину.
В конце святок 1670 года снова в доме Морозовой появился царский посол.
— Царь-батюшка повелел тебе, честная вдова, боярыня Федосья Прокопьевна, — сладко запел дьяк Арбенин, — на венчание его, милостивца, с Наталиею Кирилловной Нарышкиной, припожаловать.
Молча приняла царское приглашение Морозова; сурово взглянула она на посланца, угостила его стопою меда стоялого и проводила его с честью.
Только что закрылись ворота морозовского дома за царским посланцем, как боярыня пошла на другую половину дома, где у ней скрывались Аввакум, Мелания и прочие старицы.
— Отче праведный, напасть на меня опять великая, — упавшим голосом проговорила боярыня.
Встревоженный протопоп и Мелания переглянулись.
— Что такое, сестра Феодора? — спросил протопоп.
— Был у меня сейчас царев посланный, зовет меня на брак свой с Нарышкиной…
— Что-ж, нужно ехать тебе сестра… О, Господи! — задумчиво сказал Аввакум, — прогневлять царя нам теперь не рука, заступы за нас у него никого нет.
— Ой, отче, грех великий ехать мне на брак царев! — прошептала Морозова. — Ведь мне придется стоять в первых боярынях и титлу царскую говорить: как же назову царя я благоверным, коли он никонианскому отступничеству благоволит!
Мелания и протопоп снова задумались.
— Акромя того, нужно будет царскую руку лобызать, и невозможно избежать благословения их архиереев.
— Истинно говоришь ты, дочь моя, не можно тебе на брак царев пребывать.
— Верная ты еси дщерь церкви православной, — промолвила Мелания.
Это одобрение ободрило Морозову.
— Готова я пострадать лучше, нежели иметь общение с никонианами! — восторженно проговорила боярыня.
На общем их совете было решено, что Федосья Прокопьевна отзовется болезнью ног, чтобы не быть на царской свадьбе.
Незадолго до свадьбы к Морозовой снова
На этот раз боярыня приняла его сидя.
Поклонившись ей, он сказал:
— Повелел государь великий в другорядь упредить тебя, честная вдова, боярыня Федосья Прокопьевна, чтобы, как старшая из боярынь по мужу твоему покойному, Глебу Ивановичу, должна титлу царскую сказывать, а посему жалует государь великий тебя своею милостью, посылает камки и объяри и бархату веницейского, чтобы ты пошила из него телогрей да шубку.
С этими словами Арбенин, поклонившись хозяйке, передал ей привезенные подарки.
Боярыня смутилась.
Присыл подарков обязывал ее быть на царской свадьбе. Но это не поколебало ее решимости, и она сдержанно ответила посланному:
— Спасибо великому государю, что вспомнил рабу свою своею милостью, но с прискорбием должна отказаться от его царской ласки и милости: нога зело прискорбна, — не могу ни ходити, ни стояти, сам видишь.
И боярыня показала на свои ноги, обутые в тяжелые валеные пчедоги.
— Повелишь, боярыня, так и доложить государю милостивому, что ты на свадьбу его не пожалуешь? — с неудовольствием спросил дьяк Арбенин.
— Сам разумеешь, что не в силах я с места двинуться, а не только на царских празднествах быти! — слегка раздраженно ответила Морозова.
Аввакум и Мелания вновь одобрили отказ боярыни, хотя, по-видимому, ожидали от него немало печальных последствий.
Оказалось, что этот отказ был началом больших гонений на последователей старой веры.
«Тишайший» царь разгневался ужасно, когда посланный сообщил ему ответ Морозовой.
— Знаю, она загордилася, — промолвил государь, — и повелел избрать для сказания титла на свадьбе другую боярыню, затаив против упрямой свое неудовольствие на время.
Венчание происходило торжественно.
Великолепен и прекрасен был наряд молодой царицы во время ее венчания.
На голове была блестящая корона, вся в драгоценных камнях и жемчугах. Верх короны разделялся на двенадцать башенок, по числу двенадцати апостолов. Корона эта называлась «венец с городы», то есть с зубцами. Масса алмазов, сапфиров и топазов окружали ободь, низ которого был усажен гурмыжским зерном.
По обеим сторонам венца спускались тройные длинные рясы, то есть цепи, украшенные драгоценными камнями. Телогрея молодой царицы была сшита из розовой объяри с богатою бобровою обшивкою и самоцветными камнями вместо пуговиц, все швы были сделаны из драгоценной парчи. Запястья, достигавшие до пальцев, были вышиты по атласу червчатому, низанные жемчугом. Сверху телогреи на Наталии Кирилловне была одета мантия из тонкой материи, сплошь затканная золотом. Ожерелье на царице было тяжелое из седого бобра. Поверх его лежали мониста и диадема.