Великое море. Человеческая история Средиземноморья
Шрифт:
Однако еще до того, как Венеция начала объединяться в единый город, начали развиваться торговые связи с дальними странами. Нельзя недооценивать торговлю солью, рыбой и древесиной, но венецианцы нашли свою роль в качестве предпринимателей в ограниченной торговле предметами роскоши между Востоком и Западом. Конкурентов было немного: к VIII веку даже Рим получал мало товаров из Средиземноморья. Объем импорта предметов роскоши был невелик, но прибыль была высока, что объяснялось риском и редкостью товаров, которые везли венецианцы: шелка, драгоценности, золотые артефакты, реликвии святых35 .35 Они продавали эти товары лангобардским князьям, франкским королям и любящим роскошь епископам, в основном в долине реки По и соседних областях. Византийские и иногда арабские монеты были найдены на участках в районе Верхней Адриатики. Недалеко от Болоньи, на берегу реки Рено, одной из рек, впадающих в лагуны, был обнаружен клад монет, относящийся ко времени франко-византийской морской войны. Это смешанный набор византийских, южноитальянских и исламских золотых монет; византийские монеты привезены из Константинополя, а исламское золото включает изделия из Египта и Северной Африки. Это позволяет предположить, что деньги перевозил на речном судне купец, имеющий связи по всему Средиземноморью. Венецианским кораблям иногда поручали перевозить
Из всех путешественников, добравшихся до Венеции с Востока, самым важным был давно умерший иудей по имени Марк, которому приписывали авторство одной из книг Евангелий и основание Александрийской церкви. В 828-9 годах венецианские купцы в Александрии засунули его украденные останки в бочку, обложили кости свининой и провезли свой груз мимо мусульманских таможенников, которые отказались заглянуть под свинину - если кража мощей удавалась, это был верный признак того, что святой это одобрял.37 Святой Марк был помещен в часовню, построенную рядом с резиденцией дожа, хотя только в XI веке часовня была значительно расширена, чтобы создать великую базилику, которая до XIX века была не собором, а часовней дожа. Это не просто превратило Венецию в центр паломничества за счет Александрии; это также означало, что Венеция присваивала себе часть древней идентичности Александрии как одного из патриархальных центров христианства.38 Благодаря своим тесным связям с Константинополем Венеция также стремилась поддержать византийскую культуру на фоне исчезнувшей славы западной Римской империи. Венецианцы начали создавать не просто самобытный город, построенный на воде, но самобытную культуру и самобытное государство, зависшее между Западной Европой, Византией и исламом.
IV
Тот факт, что Венеция и чуть позже Амальфи стали главными центрами ограниченного общения между Востоком и Западом, показывает, насколько была нарушена преемственность. Это были новые города. Масштабы краха поздней Римской империи были столь велики, что древние торговые центры западного Средиземноморья исчезли с коммерческой карты. Этого нельзя сказать о восточном Средиземноморье, где Александрия пережила кризис шестого века и оставалась активным центром торговли после исламского завоевания Египта. К концу восьмого века в Византии появились признаки общего восстановления, но Запад восстанавливался медленно, и был утрачен тот интенсивный транссредиземноморский контакт, который процветал, когда Рим владел всем морем. При Риме эти контакты были не только торговыми: религиозные идеи стекались с Востока в имперскую столицу; художественные стили копировались; солдаты и рабы прибывали далеко от места своего рождения. В "темную эпоху" рабы по-прежнему перемещались туда-сюда, хотя и в меньшем количестве, а культурное влияние с Востока на Запад приобрело экзотический характер: подарки от константинопольского двора передавались через небезопасные моря, чтобы попасть ко двору варварского короля, что допускали пираты и негерметичные корабли.
Когда историки пытались подсчитать поток перевозок по Средиземному морю в это время, им пришлось признать, что в восьмом веке их было гораздо меньше, чем в девятом, и это, похоже, не просто результат исчезновения письменных источников восьмого века, поскольку свидетельства о кораблекрушениях в это время также менее богаты.39 Из 410 зафиксированных в эти два века путешествий только четверть относится к VIII веку, и это путешествия миссионеров, паломников, беженцев и послов, часто совершавших специальные поездки. Можно выделить только двадцать два купеческих путешествия; мусульманские купцы не хотели вступать в земли неверных, и купцы, о которых мы слышим, - это либо евреи, либо сирийцы, даже если эти термины со временем стали общими, означающими не более чем "купец".40 Послы отправлялись туда и обратно между Западной Европой и Византией в надежде на открытие контактов, политических, торговых, церковных и культурных, а не потому, что эти контакты уже процветали. Хотя в Западной Европе были найдены арабские монеты VIII и IX веков, в большем количестве они появились в конце VIII века, когда Карл Великий создавал свое новое франкское владение, простиравшееся на север Испании и юг Италии, а византийские монеты начали появляться в большом количестве только с середины IX века.41 На самом деле многие из этих арабских монет сами были европейскими, выпущенными в мусульманской Испании.
Восстановление контактов между западными и восточными землями Средиземноморья, а также между северным и южным побережьем Средиземного моря зависело от деятельности групп купцов, которые нашли возможность беспрепятственно перемещаться по морям. Их способность к этому определялась целым рядом факторов: религиозной принадлежностью, правовыми механизмами, которые они использовали для контроля рисков и обеспечения прибыли, способностью общаться друг с другом на огромных пространствах. К X веку такие группы появились как в исламских землях, так и в некоторых районах Италии.
Пересечение границ между христианством и исламом, 900-1050 гг.
I
Расширение мусульманского господства за счет Марокко, Испании и, в конечном счете, Сицилии означало, что южная половина Средиземноморья стала озером, управляемым мусульманами, что открывало новые великолепные возможности для торговли. Еврейские купцы занимают в записях самое видное место. Является ли это случайностью выживания, или же они были более успешны, чем коптские и сирийские христиане или мусульманские горожане Северной Африки, Испании и Египта, точно не известно. Есть основания полагать, что немусульманские купцы имели явное преимущество. Мусульмане были ограничены правовыми нормами, которые запрещали им жить или даже торговать в неверных землях. На протяжении веков это означало, что правители мусульманских городов Средиземноморья открывали свои двери для христианских и еврейских торговцев, но их мусульманские жители остерегались отправляться в Италию, Каталонию или Прованс.
О еврейских торговцах известно так много потому, что сотни их писем и деловых документов сохранились в коллекции, известной как Каирская гениза. В середине седьмого века арабские захватчики Египта основали свою базу в Фустате (что означает "ров") на окраине современного Каира и лишь позднее перенесли свою столицу в окрестности великой цитадели Нового Каира.1 Старый Каир, или
До тех пор пока не начали изучать письма купцов из Генизы, информацию об экономической жизни средневекового исламского мира приходилось черпать из хроник, записей судебных дел и археологических данных. Поэтому не менее важным, чем обнаружение и сохранение этих материалов, было решение Шломо Дова Гойтейна (жившего в Израиле, а затем в Принстоне) исследовать их в надежде реконструировать социальную и экономическую жизнь того, что он называл "средиземноморским обществом". Эта фраза заставляет задуматься о том, насколько типичными были "евреи Генизы" для торговых обществ средиземноморского мира в период, о котором сохранилось больше всего свидетельств, примерно с 950 по 1150 год. Нет уверенности даже в том, что члены синагоги Бен Эзры были типичными представителями египетского еврейства. Их синагога следовала старой "палестинской" литургии, прародительнице литургии, которую позже использовали евреи в Италии и Германии. Другая синагога обслуживала потребности "вавилонских" евреев, среди которых были не только иракские евреи, но и все те, кто следовал этой конкурирующей литургии, не в последнюю очередь сефардские евреи Иберии. В Египте также было много евреев-караимов, отвергавших авторитет Талмуда, и несколько самаритян. Тем не менее, осыпая их почестями, евреи Бен Эзры убедили многих состоятельных тунисских евреев, живших в Фустате, присоединиться к их синагоге. Это может объяснить, почему документы Генизы содержат больше информации о связях через Средиземное море с Тунисом и Сицилией, чем о связях с Испанией или Ираком.
II
Документы Генизы не просто фиксируют жизнь тех, кто жил в Фустате. Эти евреи переписывались с родственниками, друзьями и деловыми агентами по всему Средиземноморью, включая Андалус, Сицилию и Византию, хотя контакты с городами христианского Запада были ограничены.5 Есть много упоминаний о мусульманских купцах, которым часто доверяли товары, отправляемые по суше (вдоль североафриканского побережья было интенсивное сухопутное движение); это было связано с тем, что многие евреи не любили путешествовать по суше в субботу, чего было трудно избежать, сопровождая караван. Путешествие по морю в субботу было менее сложным, если только человек не отправлялся в путь в сам субботний день.6 Возможно, именно этот простой факт, их религиозное предпочтение морским путешествиям, превратил евреев Генизы в таких предприимчивых купцов, готовых путешествовать по Средиземноморью. Они создали тесно переплетенное общество со своей элитой и своими обычаями, образуя связи друг с другом по всему Средиземноморью - брачные союзы заключались между семьями в Фустате и Палермо, а некоторые купцы имели дома и даже жен в разных портах. О широте этих контактов свидетельствует письмо XI века, отправленное из Фустата. Некий ибн Иджу писал своему брату Иосифу на Сицилию, предлагая руку своей дочери сыну Иосифа и сообщая, что его единственный сын умер, пока ибн Иджу был далеко в Йемене7 .7 Итак, это было самобытное средиземноморское общество, но оно выходило и за пределы Средиземноморья, поскольку Египет служил мостом между средиземноморской торговой сферой и Индийским океаном, с которым его связывал короткий сухопутный путь к красноморскому порту Айдхаб. Купцы управляли разветвленными торговыми сетями, связывавшими западное Средиземноморье с Йеменом и Индией. Восточные пряности поступали в Средиземноморье через Египет.
Евреи Генизы занимали прекрасное положение, чтобы воспользоваться новым процветанием, которое развивалось в мусульманских частях Средиземноморья. Египет был экономическим центром региона. Александрия возрождалась как центр торговли и коммуникаций через море; Каир процветал как центральное звено в цепи, соединяющей Александрию через Нил и пустыню с Красным морем. Каир также стал столицей, когда в 969 году династия Фатимидов перенесла свою базу власти на восток из Туниса в Каир, где они правили в качестве халифов, оспаривая притязания соперничающих Аббасидских халифов в Багдаде и Омейядских халифов в Кордове. Фатимиды были шиитами, но осознавали, что правят населением, в котором было больше мусульман-суннитов и много христианских коптов и иудеев, к которым они, как правило, относились с пониманием. Когда они поднимали шиитский флаг, это было сделано для того, чтобы утвердить себя против своих суннитских соперников в Средиземноморье и на Востоке. Фатимиды завоевали первенство на Ближнем Востоке, направив торговлю по Красному морю через Египет и получив огромные прибыли, отраженные в их прекрасной золотой чеканке. Это было достигнуто за счет Аббасидов, которые в прошлом роскошно жили за счет торговых путей, ведущих через Персидский залив к Тигру и Евфрату, а теперь увидели, что их золотые монеты ухудшились, поскольку их прибыль сократилась. Именно этими путями через Красное море могли воспользоваться генизские купцы, продавая восточные предметы роскоши своим клиентам в Средиземноморье.8