Венец из окровавленных костей
Шрифт:
Вторая группа выглядела куда более представительнее. Пятеро, одетых в камзолы красных, желтых, синих цветов стояли позади светловолосого молодого рыцаря, стоявшего гордо с мечем и щитом под прямоугольным знаменем: черный дрозд на красном поле. В отличие от соперника, он был одет в стальную кирасу на красном поддоспешнике.
— Где ваше знамя сэр? — Вскинув подбородок, спросил рыцарь.
Его соперник убрал руку с глаз, повернулся к своим спутникам, разводя руками. Самый высокий из них — здоровенный усач Ангус, пьяно шатаясь, поднял из песка деревянную жердь с намотанной на ней парусиной.
Затянутый в кожаный доспех воин радостно
— Вот оно…
— ВЫ нарушаете правила дуэли сэр, правила чести.
— Это мое знамя, ясно, я рыцарь королевского флота! — Повысив голову, он схватился ладонью за лоб. — Это парус корабля, на котором, между прочим, сам принц Гластейн посвятил меня в рыцари. — Ложь легко вырвалась с его хмельных уст.
— Ну что же, тогда начнем! — Рыцарю водрузили открытый шлем на голову, спрятав от солнца копну редких светлых волос. Он встал в боевую стойку, занеся меч за спину, выставив щит перед собой.
Его противник развел руками, повернулся к спутникам. Самый маленький из них — худой Джимми, вытащил из-под песка ножны с длинным полуторным мечем.
— Долбанный Всеотец, вы хоть что-нибудь в руках можете удержать! — Он выхватил длинный меч. — Будете за свои деньги пить.
— Начнем? — Неуверенно произнес рыцарь.
— Да, но перед тем, как я вырву ваши потроха на этот чудный песок знайте — если бы я знал, что та милая особа ваша невеста… — он выдержал паузу. — Так что я даю вам еще один шанс остаться в живых.
— Сэр…
— Нет! Такой славный юноша не должен подыхать из-за жалкой патаскушки. Вы с горяча можете наделать глупостей. Во-первых, в свое оправдание хочу сказать, что она ни слова не обмолвилась о том, что является чей либо невестой.
— Вы ее обманули! — Выкрикнул рыцарь.
— Серьезно? Каким образом? — Толпа забилась смехом. Мой обман заключался лишь в том, что я слегка преувеличил размер своего достоинства. Да и то. Я, скорее его преуменьшил. Я понимаю вас, вы опьянены любовью, но…Боюсь, что моя смерть, даже если вы меня убьете, что навряд ли, ничего не изменит. Она так и останется грязной милой шлюшкой, раздвигающей ноги перед красавцами типа меня. — Он поклонился. Разводя руками в сторону. — Думаете, она думала о вас, когда отдавалась мне! Навряд ли! Думаете, она кричала ваше имя, когда скакала на мне, поверьте, нет. Думаете, она…
— Ублюдок! — Рыцарь не дал ему договорить. Словно дикий тур он кинулся на обнаглевшего, смеющегося над ним противника.
Атака была чересчур экспрессивной и неумелой. Наглец без труда, смеясь, отскочил в сторону и сделал ответный выпад. Клинок наглеца был куда длиннее, что позволяла своими атаками держать молодого рыцаря на расстоянии. Приняв удар на щит, на котором, к слову не красовалось, ни единой вмятины или царапинки, рыцарь перешел в наступление. Он продолжал напирать, делая выпад за выпадом, от которых увертливый противник либо отскакивал, либо парировал, заставляя затянутого в железа паренька удерживать шатающееся равновесие. На его стороне безусловно была сила и прочность, но на стороне противника ловкость и необычайная выносливость. Пот постепенно затмевал глаза, не смотря на то, что день уже клонился к вечеру, из-за городских испарений температура продолжала оставаться довольно высокой.
Сопровождающие рыцаря товарищи недовольно засвистели: «Сражайтесь как рыцарь! Хватит бегать, трус! Где же ваша честь!» и прочее.
Рыцарь-дрозд понял, что выдыхается, рука устала махать железом. Он на секунду замедлился и опустил щит,
Ухмыляющийся наглец пинком толкнул рыцаря лицом в песок.
— Сэр! — Один из компании рыцаря выскочил вперед, обнажив меч.
Моряки позади победителя выхватил топоры.
— Не следует парень. Забери его, пока я окончательно не протрезвел.
Двое подбежали и подхватили обессиленного рыцаря. Усадив его на увесистый широкий булыжник принялись обхаживать его, словно тетки.
— Вы бились бесчестно! — Прохрипел дрозд.
— Возможно.
— Наш спор еще не разрешен!
Моряки зашлись хохотом.
— Не следует умирать из-за слабой на передок женщины. Найди для этого себе причину подостойней. — Он осторожно вдел клинок в ножны. — Где вино?
— Мердок, — усач Ангус ткнул победителя в плече и указал на приближающихся со склона всадников.
Спутники рыцаря запаниковали:
— Стража! Проклятье!
После недавних жестоких событий указ короны запретил выяснять отношения при помощи дуэли, если это конечно был не божий суд, но для него нужна была специальная грамота. Коей, у них, конечно же, не было.
Мердок убрал с запотевшего лица длинную прядь темных волос. Воткнул меч в песок перед собой и опираясь о него вызывающе встал во весь рост (выше среднего). Его спутники попытались тоже изобразить что-то наподобие уверенности. Рыцарь дрозд и его спутники, собиравшиеся минуту назад уносить ноги, решили тоже встретить законников с гордо поднятыми головами. Кроме дрозда, тот сидел, корчась от боли.
Как только всадники приблизились практически у всех уверенность испарилась. Все дело было в человеке, возглавляющем стражников. А возглавлял алых плащей старый капитан дворцовой стражи сэр Касл Тойнби. Это был грузный мрачный человек, с обветренным морщинистым лицом, бритым крупным черепом, серыми грозными глазами и не менее грозные седыми усами. А главным отличительным знаком старого вояки был розовый шрам, пересекающий лицо наискось. Говорили, что шрам этот оставил ему конный вояка из восточного предгорья. Говорили, что человек, оставивший этот храм жестоко поплатился: Тойнби разрубил его тело на четыре части двумя ударами меча и разослал его братьям, коих потом тоже зарубил, зарубил и их детей, уничтожив весь род, или как говаривали жители восходных пределов, колено. И смотря на широкие плечи этого невысокого гиганта, верилось в этонеобычайной простотой.
— Ты! — Он указал на наглеца с полуторным мечем. — И что здесь происходит? — Глаза Тойнби тяжелыми серыми тучами выглядывали из-под широкого лба. — Слишком много мужчин для места, где обычно занимаются любовью. И ни одной дамы. Мердок, ты меня беспокоишь?
Наглец с полуторным мечем поник, ухмылка сошла с его лица.
— А что ты поднял свой зад с кресла? — Тон голоса резко сменился с нахального на неуверенно-робкий.
У дрозда и его спутников округлились глаза.
— За тобой. Собирайся и поедем.