Венец из окровавленных костей

Сторибрук Сэд

— Почти дословно — усмехнулся Йемен. — «…И на последний закат девятой зимы копье Лунга-защитника пронзило Келлхуса, и трижды тремя проклятиями был проклят убийца Келлхус. И упал он в самую далекую и холодную бездну и ныне разлагается там». — Продолжил Йемен. — Ну еще что-то там про то. Что Лунг послал Кулина за медом жизни, тот украл его у дальнего солнца и девять лет и девять зим поливали боги землю, пока она вновь не дала жизнь. Кажется, вот так это полностью звучит.

— Ну да — недоумевающе прокомментировал Хаг. — Поэтому проклятье девяти самое ужасное.

— Меня

ему подвергли, и — он, улыбаясь развел руками.

— Ну, оно видно отразилось на твоем лице.

Над костром пронесся смех.

— Да, это все оно — протянул вождь, отпивая вино.

Хаг приложился вслед за ним. Он вдруг осознал, что не испытывает к этому изуродованному человеку, что еще пару дней назад пытался их всех убить, ненависти или неприязни. По сути, именно этот «враг» был ближе всего к нему. Он напоминал ему отца и его приближенных, так как и был из них. Он напоминал ему его детское окружение, и пускай хороших воспоминаний там по пальцам пересчитать, это, все таки было чем то родным. Но вот он вспомнил убитых на холме, друида, перерезающего глотку, избитого, покалеченного могучего и униженного Дунланга, и теплота куда то уходила…

— Но я слышал и видел иное.

— Видел?

— В котле перволесья. Друиды показали мне…

— А-а-а, друиды — усмехнулся пьяными глазами Хаг.

— Даннан древнее нас и знают больше, не забывай об этом. Они истинные, первые дети.

— Ага, и этим истинным, первым детям не знакома ложь?

— Вот к чему ты клонишь? Им не было смысла мне лгать. Котел перволесья не лжет.

— Лгут те, кто тебе это показал. Или ты сам оболгал себя, не понял, что увидел.

— Все-таки ты никак отец. Тебе достаточно той истины, которой тебя когда-то научили.

— Он учил меня и другой…

— Но ты ее забыл. Но тем не менее, позволь тебе напомнить.

— Я люблю сказки — Хаг повел плечами.

— Лунг и его побратимы и сестры сами выжгли перворождённых детей — казнь девяти лет. Он проклял землю и убил пытающегося сопротивляться Келлхуса, отправил его копьем в бездну. А затем, засеял новыми детьми, неведающими…

— Неведающими что?

— Ответ на вопрос: как стать богами. Если один смертный смог, то и другие бы попытали удачу. Лунг поступил очень расчетливо, расчетливо и жестоко.

— Так вот истина — истина Келлхуса. Хочешь богом стать?

— Хочу воспротивится им.

— Зачем?

— Чтобы победить — коротко бросил Йемен.

Повисло молчание, перебиваемое лишь треском дров, да сопением горцев.

— Я отпущу тебя завтра. За нами идут черные щиты Гильмериха. Я пущу с тобой провожатого, он отведет тебя к низине. Больше не возвращайся в горы, сын Брона.

«Гильмерих» — Хаг что-то вспомнил. Тан, живущий у западных берегов и северных хребтов. Именно по его землям гуляет мор. Много слышал Хаг о черных щитоносцев, что вторгались даже на острова Муровингов.

«Значит нас вот-вот нагонят».

— А Дунланга?

— Мне он нужен. Нужен друидам, а его потроха нужны престолу. Да и к тому же он будет мстить.

— А я?

— А ты будешь искать истину,

туже, что и твой отец.

— Нет. Я вышел в поход с Дунлангом с ним я его и окончу. Мои поиски окончатся здесь.

Йемен сжал клинок:

— Тогда я могу подарить тебе смерть не на жертвеннике.

— Плевать, где умирать. Не надо. Где Дунланг?

— Там. Возьми с собой — Йемен кинул Хагу бурдюк. — Проведите его к его вождю.

Хаг сделал пару шагов от костра и остановился:

— Ты сказал, что мой отец для тебя вождь, за которым ты следуешь. Но как? Он бросил всех нас почти десять лет назад.

— Почти десять лет? — Недоумевающе поднял глаза Йемен. — Я так же, как с тобой сейчас, попивая чудесную лесную брагу сидел с ним пару лет назад.

— Сколько?

— Позапрошлым летом. Когда он показал мне то, что рейнцы называют мором …

Хаг молча зашагал от костра в тьму, шатаясь от навалившейся расслабленности. А меч, которым он собирался вспороть брюхо вороньему вождю. Так и остался нетронутым.

Глава 18

Глава 18.

Игры невинных детей.

Поисками сэра Марка Оулден и не думал заниматься, пока. Сперва надо было разобраться с неотложными делами, что привели его сюда. К тому же. Если его поиски окажутся верными, то старый друг сам его найдет.

Но для начал нужно было сбросить лишний балласт — назойливого и упрямого сэра Гаса. Отправить его из города казалось делом весьма сложным. Слово всегда было его лучшим оружием, но для того, чтобы донести нужную мысль старому вояке, Оулдену необходимо было обернуть фразы в изящный кинжал, дабы змеей проникнуть под железный панцирь, либо боевым молотом, чтобы пробить его.

Однако, на удивление, это оказалось не сложным. Старый рыцарь, услышав про побег Марка и обвинениях в его сторону, тут же обрушил сто проклятий на старых рыцарей и держателей имения. А трещиной в броне для проникновения и стала его презрение. Именно в сторону беглеца сэр Гас отправлял больше всего оскорблений и желания скорейшего заболевания позорной чахоточной болезнью, так это Марку. Поэтому он с радостью согласился отправится в имение и прошерстить все возможные места, где мог спрятаться беглец. Найджел назвал как минимум парочку приграничных таверн и несколько крестьянских арендаторских поселений, в которых благородный рыцарь мог жить неделями, выпивая запасы пива тамошних крестьян.

Ну а о Крунде, племяннике упертого вояки, Оулден даже не думал. Здоровенный увалень молчаливо брел вслед за графским сыном по грязным улочкам. Он не задавал вопросов, однако его внешний вид распугивал грязных проходимцев и Оулдену удалось добраться до необходимой забегаловки неиспачканным. Шепот, шедший следом, вопросами тоже не докучал, однако Оулден постоянно читал сотни вопросов черного мечника своим затылком. Они буквально разрывали его голову и щекотали волосы на загривке: Почему идем туда, вместо поиска Марка? Почему вы не отправили меня? Как мы будем искать Марка? И наконец: И какого хрена мы подошли к притону со шлюхами?