Венера. Переплетая обрывки жизни

verdes De ojos

— Вдвоем?

— Да. — Отрезал Феликс и многозначительно посмотрел на неё.

Допрос прекратился тут же. Мы вышли из дома и сели в машину. Я успела заметить вмятину над дверью и сразу же вспомнила день на берегу реки… С тех пор мне не доводилось куда — то с ним ездить, иначе я давно заметила бы…

Всё было странно, мы молча доехали до центра города, где выбрали, наверное, один из элитнейших ресторанов. Уже один этот факт меня разозлил. Он прекрасно видел, что я оделась слишком просто для таких мест. Ощущение, что это был первый пункт его замысла —

заставить меня чувствовать себя никчемной в дешевом платье среди этой роскоши… Но я ничего не сказала, просто скрипя зубами прошла внутрь, злясь ещё больше, когда, следуя за ним, ловила многочисленные взгляды — сначала восхищенные, а затем — обескураженные. В первом случае — это впечатление от Феликса, во втором — от меня.

Когда мы дошли до нашего столика, уровень моей агрессии зашкаливал.

— Подскажите, где у вас здесь дамская комната? — обратилась я к официанту, которого прикрепили к нам.

— Я провожу.

Путь до туалета показался мне подиумом. Без исключения все дамы в помещении с интересом смотрели на меня. Как только я вошла внутрь, сразу же бросилась к расписной раковине и долго — долго обливала лицо холодной водой, чтобы остыть. И плевала на тех, кто заходил и выходил, продолжая обсматривать меня.

Что я здесь делаю?.. Как могла добровольно куда — то с ним пойти?

Вернувшись, я заметила бокалы, наполненные красной жидкостью, и довольно резко прокомментировала это:

— Мне нельзя, я принимаю таблетки.

— Я знаю. Это всего лишь вишневый сок. Я ведь тоже за рулем, Венера…

Его глаза сузились, предупреждая меня о том, что я начала не с того тона.

— Я заказал то, что, как мне кажется, тебе понравится.

Пришла очередь хмуриться мне. Откуда ему знать, что я люблю, а что — нет.

— Феликс, что мы здесь делаем? — открыто спросила я. — Ты и я — что мы вдвоем здесь делаем?

Он вскинул брови и несколько игриво приподнял уголки губ, прежде чем ответить, расслабленно откинувшись на спинку стула:

— Мы вдвоем, то есть, ты и я, — словно объясняя маленькому ребенку, — собираемся ужинать.

Для эпичности момента не хватало только объяснений на пальцах.

Я подалась вперед и, облокотившись о край стола, стала внимательно рассматривать каждую черту его лица, ища подвох.

Красив как бог.

Когда мозг выдал это заключение, я даже немного похолодела. И это все, о чем ты могла подумать в эту минуту, Венера?

Будет звучать, возможно, как жалкое оправдание, но Феликс действительно был самым красивым и самым пугающим мужчиной из всех мне знакомых. Его глубокие темные глаза тоже не отрывались от меня, и, казалось, он понял, о чем я думаю…

— Не помню, чтобы в течение года у тебя были проблемы с выбором спутниц для ужина… — очнувшись, саркастически произнесла я.

— У меня и сейчас нет с этим никаких проблем.

При виде его улыбки желание облить безупречно белую рубашку соком чуть не погубило меня. Самоуверенный ублюдок. Если бы мне не пришлось делить с ним спальню, я, может, и не знала бы…но в ванной и на

стуле мне часто доводилось видеть рубашки с однозначными цветными полосами на вороте…и ощущать присутствие женщины, стойкий парфюм которой витал в помещении.

— Ты можешь расслабиться на какой — то хренов час? Всего лишь на час? — переменившись в лице и голосе, спросил Феликс, застав меня врасплох. — Я, что, должен привести сюда твою мать, чтобы ты прикинулась, будто все хорошо? Я тебе действительно настолько противен? Венера, я не то чудовище, которым ты меня всегда хочешь видеть!

— А кто ты? Добрый принц? — вырвалось непроизвольно.

— Возможно, я мог бы им стать.

Даже если бы и хотела, не смогла бы ответить, потому что к столу подошел официант. Я обдумывала значение этой фразы. Кошки — мышки мне не нравились. Новая игра, и опять по его правилам.

— Ты же любишь?

Не сразу я поняла, о чем идет речь. Когда на мой вопросительный взгляд Феликс молча указал на стол, я опустила глаза и недоуменно уставилась на осетинский пирог. Сочный и с румяной корочкой в лучших традициях с кусочком масла в самом центре, которое таяло и с каждой секундой все больше распространялось по золотистой поверхности.

— И…

— Откуда я знаю? — подхватил он, на что я кивнула. — Нет, мне сказала не Роза.

Какое — то совсем непонятное пояснение, которое ничего не дало. Вопреки моим ожиданиям, Феликс больше ничего не стал говорить. Он галантно поместил кусок ароматного яства на мою тарелку.

— Ты, правда, привез меня в ресторан и заказал осетинский пирог? — недоверчиво спросила я, не в силах поверить в реальность происходящего.

Этот мужчина напротив, которого я просто не узнавала, фыркнул и закатил глаза:

— Просто молча ешь. Когда пирог остывает, никакого наслаждения не получаешь.

Это был тот случай, когда я не смогла устоять. Осетинский пирог с мясом, фыдджын, — мой фаворит в топе вкусной еды. И я не ела его больше года… Я, признаться, вообще не помню, чем я питалась все это время.

Подхватив дымящийся кусок правой рукой, я откусила и выдохнула с восторгом. И так я съела почти половину всего пирога. В полном молчании, игнорируя правила этикета, запрещающие есть руками в общественном месте, игнорируя сам факт своего нахождения в этом самом общественном месте и того, кто привел меня в него.

— У тебя хороший аппетит. Ты раньше всегда так питалась?

Я не понимала смысла этих светских бесед, но была слишком умиротворена вкусной едой, поэтому немного расслабилась и решила поддержать разговор.

— Всегда. У меня был слишком интенсивный образ жизни, чтобы беречь фигуру.

Феликс понимающе склонил голову набок, затем потянулся к бокалу и сделал глоток. Я пыталась уговорить себя не смотреть на него. Но смотреть по сторонам было неприемлемо в данной ситуации.

— Не может быть осетинского пирога в меню такого заведения, — между прочим резюмировала я, с неподдельным интересом рассматривая замысловатые, но изящные узоры салфеток.