Венесуэла - страна напрасных надежд
Шрифт:
Судя по скрещенным на груди рукам, Риточка злится и подобно той самой розе показывает маленькие но острые шипы.
– Помимо классического образования, у меня стаж в 30 лет работы твоим ассистентом. Я присутствовала на всех ваших совещаниях на нашей кухне коммунальной квартиры, я давала тебе советы, я помогала тебе. Я знаю всех твоих поставщиков, а главное я знаю жён твоих поставщиков и конкурентов, и слабые места их мужей. и это не говоря о блестящем китайском и английском языках.
Ну-ну!
– Значит, ты хочешь прибрать мою фирму?
– Это не пустое желание, я заслужила стать ее частью. Я прошла с тобой весь этот путь и причастна к Теплокомплексу также как и ты! Господи, Стас, даже название вашей фирме придумала я! Неужели после этого ты будешь воевать со мной в суде за каждый рубль прибыли нашей компании?!
Щеки Риты раскраснелись от волнения, но ее это не портит. Наоборот. Так что я снова залипаю на собственную жену.
– Не буду. Просто скажи где подписать.
Подписываю документы, не испытывая при этом мук жалости и жадности. На самом деле моё от меня никогда не уйдёт. Развод это просто формальность. Рита моя любимая женщина, а я ее единственный мужчина, и мы оба это понимаем. Как понимаем и то, что сейчас Риту нужно отпустить, чтобы она сама вернулась ко мне обратно.
В конце концов мне нравится это новое выражение на её лице - чувство победы и предвкушение чего-то нового. Такой Риты я не видел давно, может даже никогда не видел. Как только я ставлю последний росчерк на последней странице контракта, Рита выдёргивает бумаги у меня из под рук и подскакивает со своего места.
– Спасибо Волков! Я правда рада, что у тебя хватило мудрости согласиться с моими условиями. Поверь, я это очень ценю.
Верю, милая. Именно поэтому я и пошел у тебя на поводу.
– Ты не останешься на ужин, - тяну к Рите руку, но жена уворачивается от меня как от прокаженного. Ага, поторопился значит.
– Извини, дела.
– Понимаю, понимаю.
Провожаю Риту до самой двери и на прощание обнимаю её так резко, что она не успевает с этим ничего сделать. Прижимаюсь к ней всем телом жадно дышу запахом её волос, кожи, платья. Как же она пахнет! Счастьем, которое я проебал! Рита заколебавшись на секунду, выскальзывает у меня из рук. Секунда это уже неплохо. Могла бы послать сразу.
– Стас, всё в порядке? У тебя такое лицо, будто что-то случилось?
Этот вопрос чистая формальность. В голосе Волковой нет и капли сочувствия, оно и понятно. Сейчас между нами стена непонимания, которую мне предстоит разрушить. И Рита об этом еще не знает.
А вот мне всё ясно как божий день. Рита
Глава 23
Шампанское взрывается в моих руках сочным хлопком. Красиво. Из горлышка потекла струйка белого дыма, а кухню наполнил сладкий запах Нового года.
– За нас?
– Да я при чем, - смущается Оля, - это же вы все. Так что за вас.
– Значит за меня, - легко соглашаюсь я и наливаю игристое в два бокала. И шампанское, и посуду пришлось купить по пути домой, у Оли на кухне нет ничего кроме кружек, а пить Дом Периньон из кружки с надписью «АНАПА» мне не позволил снобизм. Протягиваю невестке бокал, та неловко крутит его в тонких пальцах и ставит обратно на стол. Она не пьет, а после рассказа о том, в какой семья выросла эта бедная девочка, я понимаю почему.
Поэтому мы чокаемся хрусталем, но пригубляю напиток только я. До приторного сладко. В моих фантазиях разрекламированное шампанское было вкуснее.
– Пожалуй, я тоже не буду, - отодвигаю алкоголь вслед за невесткой, и беру в руку канапе с сыром, но даже не успеваю откусить, как раздается звонок в дверь. Мы с Олей напряженно смотрим друг на друга.
– Это Коля. – Шепчет невестка.
– За мной пришел. Больше просто некому.
– А мы ему тебя не отдадим, - подмигиваю девчонке и сама иду открывать дверь.
Разумеется на пороге меня ждет сын. Вымытый, выбритый, в парадном костюме и огромным букетом роз в руках. Внизу, прижавшись к папиной ноге, стоит Маркус, не такой праздничный как Коля, но тоже вполне себе. Стас, когда Николай был в возрасте Маркуса, даже носки отпрыску надеть не мог. А тут все прилично: и брюки и пальтишко и перчатки одинаковые. А то, что на обеих ручках безымянный пальчик пропущен, так это чистая придирка.
– Баба, - малыш вскидывает руки в стороны, чтобы обнять меня.
– Привет, котик. Я так скучала.
Зарываюсь в макушку внука и от счастья закрываю глаза. Господи, как сладко пахнут дети! Если бы можно было концентрировать этот запах и разлить его по флаконам, уверена, мы бы получили самые лучшие в мире духи.
Коля ждет на пороге, пока я нанежусь со своим малышом, шепну что-то на ушко, поцелую красный от мороза нос, пересчитаю все пальчики. Сын не торопит нас. И не проходит в дом, так как его сюда не приглашают.
– Мам, - откашлявшись, произносит он, - могу я поговорить с Олей?
– Зачем, - оторвавшись на секунду от Маркуса, поднимаю взгляд вверх.
– Я… это… дебил.
– Знаю, и она знает, а говорить с ней зачем? То, что ты дебил, я могу и так передать.
– Мааам, - от волнения щеки Коли привычно начинают краснеть. – Ну, хоть ты не издевайся. Мне и так тошно.
– То есть тебе надо мной издеваться можно, а я должна проявить понимание?
Лицо Николая суровеет. Глаза из синих становятся мутно серыми, и сам он как-то враз тускнеет. Переминается с ноги на ногу, перекладывает букет из одной руки в другую. Вздыхает.