Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов"
Шрифт:
— Ты животное! Животное!
Кэно не осознавал, как трясутся его руки. Он понял это, когда присел у валявшейся на полу одежды и снял с пояса своих брюк клинок в ножнах. Он ловко схватил оружие, прижал холодное лезвие к предплечью, указательный палец плавно лег на рукоять. Кэно выставил руку перед собой, протягивая нож Кире. Его лицо не меняло выражения все это время — он смотрел перед собой, его левый глаз был широко распахнут, хоть щель зрачка и была едва заметна, бровь судорожно подрагивала, челюсти свело. Когда Кэно, наконец, справился
— Убей!
Кира встревожено подняла голову, ее глаза расширились, пропал дар речи. На этот миг она перестала чувствовать боль во всем теле — слово ударило сильнее.
— Зачем? — выговорила женщина с испугом и страданием.
Кэно дернул рукой, будто настаивал на своем: «Возьми же нож!».
— Убей зверя! — повторил он.
— Не могу, — прошептала Кира, кусая губы и сжимая кулаки. — С ним погибнет тот, кого я любила…
— Тот, кого ты любила, погибнет в любом случае — зверь убьет его. Убей же зверя!
— Нет! — крикнула Кира и со всей силы ударила его по руке, но Кэно не выпустил ножа, лишь убрал руку.
— Тогда уходи! Живо! Потому что сейчас от вида и запаха крови я снова озверею!
Кира начала одеваться, не глядя в его сторону. Обида в ее душе начинала граничить с состраданием и страхом. Она поспешила покинуть комнату, заперев за собой оконную решетку. Правда, когда женщина закрывала замок, руки вздрогнули — ей так не хотелось лишать свободы того, кто ценил волю больше жизни.
Кира устало села на траву у стены дома, обхватив руками колени и понурив голову. Потом решила закурить, успокоить нервы. Кровоподтеки и царапины на теле не сойдут еще недели две, но пройдет ли душевная боль?
Что делать дальше? Как смотреть в его глаза? Чьи глаза?
Кобра говорил, что Джарек собрался звонить Генриху. Цепляется за последний шанс! Спасти хочет человека. А как еще быть? Поверить, что Кэно мертв? Что нет больше человека, которого они знали? Конечно, так было бы гораздо проще. Только кому нужно это «проще»?
Кира не видела в нем животное, ей было безразлично, как изменился его облик. Для нее Кэно оставался человеком. Раненым товарищем, которому нужно помочь. Тем, кого она полюбила. Однако в глубине души Кира осознавала, что тешит себя иллюзиями.
Да ведь разве по своей воле он стал зверем? Во всем, что сделал Кэно, нет его вины. Да, он не виноват в том, что с ним случилось. Его вины нет.
Джарек стоял у стола, перебрасывая телефонную трубку из руки в руку. Он не был уверен в своем решении звонить Вайнеру. Казалось бы, все логично — у Кэно большие проблемы, его решения неадекватны, так что нужно узнать, можно ли что-то сделать, чтобы остановить превращение, но… Сам Кэно не просил его об этом. Как он это воспримет? Нужна ли ему помощь? Имеет ли он, Джарек, право решать за других?
Тот человек-дракон, который в один вечер пришел сюда с заброшенной
Джарек сжал трубку двумя руками. Надо звонить Вайнеру! Кэно нужна помощь. Надо спасти в нем человека! Человека, которого они знали, человека, который им дорог.
И он набрал номер. Долго ждал соединения, нервно пристукивая правой ногой. Наконец Генрих ответил:
— С кем я говорю?
— Вальтер Зайлер, — прошептал Джарек, мышцы его скул и челюстей задрожали.
— А-ах, да. Понял, — узнал его кодовое имя немец. — В чем проблема?
Джарек тревожно осмотрелся и чуть слышным шепотом промолвил:
— Ты должен приехать в Нью-Йорк. Срочно.
— Черт! Ты можешь объяснить, что там у вас, Дж… — Вайнер вовремя замолчал, чуть было не назвав настоящее имя анархиста.
— Я бы объяснил, — отвечал Джарек, беспокойно теребя свободной рукой ворот жилетки, — да только ты мне не поверишь.
Вайнер некоторое время задумчиво молчал и переспросил:
— Неужели ситуация настолько сложная?
— Ты представить себе не можешь, насколько, фриц!
— Черт с вами, попытаюсь быть как можно скорее, — пообещал немец и положил трубку.
Джарек облегченно выдохнул и вытер капли пота со щетины над верхней губой.
С наступлением тьмы тревога, страх и боль вернулись к Кэно с новой силой. Его мучил вопрос: «Что будет дальше?». Он понимал, что дальше будет хуже. Может, все решит верный клинок? Не захотела Кира убить зверя, так Кэно убьет его сам. Или зря его называли убийцей?
Решение пугало его. Как можно так нелепо завершить свой путь? Действительно ли так будет лучше его друзьям? Будет лучше. Он защитит их от зверя. Пожертвовав собой.
Битый час Кэно метался по комнате, не зная, правильное ли решение принял. Но вскоре нервное напряжение измотало его. Террорист взял нож и приставил холодный резной клинок к своей груди. Сердце забилось неистово, затрепетало, как осиновый лист — чувствовало, что сейчас это кончится. Рука Кэно дрожала. Он медленно двигал нож к себе, клинок входил в его тело, по груди на массивный пресс потекла кровь. Душа застонала. Нет! Так нельзя! Нет! Раз родился — надо жить. Надо жить.
Кэно уронил нож. Клинок с тонким звоном ударился о пол. Анархист расхохотался, как душевнобольной.