Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов"
Шрифт:
Картер сделал уверенный шаг вперед.
— Волонтеры есть, — сообщил он. — Другое дело, что никто не знает, что вы живы. Я видел сотни людей, готовившихся стать под флаги «Черного дракона». Их остановило только одно — весть о твоей смерти. Но если только они узнают, что ты жив… Я достану вам средства. Столько, сколько нужно. Заказать оружие — тоже не проблема. А на первое время я принес вам пару-другую пушек и взрывчатки. Тебе нужно только заявить о своем возвращении — и куча народу рванет под твои знамена! Кстати, выжил еще один боец вашего клана.
— Кто это? — настороженно спросил Кэно.
— Кабал, — ответил Джефф. — Ему удалось уйти с базы до взрыва. Ты же знаешь, как быстро он способен бегать — он обгоняет ветер.
Кэно коварно
— Хорошо. Теперь, когда «Красного дракона» больше не существует, мы сможем реализовать мою задумку, — с довольным видом прошептал Кэно. — Манхеттен… Мы им устроим восстание с того света!
— О чем это ты? — настороженно спросил Кобра.
— А ты помнишь мост, с которого прыгать собирался? — хитро спросил Кэно, глядя в глаза Кобры. — О-о, я вижу, как ты ненавидишь его. Ну что, Кобра, взорвем этот мост к чертям собачьим?
— Да чтоб его… — не скрывая азартной улыбки, ответил Кобра.
— Тогда изучи расписание поездов. Нам нужно знать, кода на мосту разминутся два экспресса.
Взрывные устройства сработали по принципу цепной реакции, и прогремел не один, а пять взрывов. Расчеты Кобры не подвели, и в тот день был взорван не только мост, но и два экспресса. По городу же были разбросаны многочисленные листовки с гербом «Черных драконов» и надписью: «Мы возвращаемся!».
С участием всех волонтеров, которых прислал АЧК, к весне строительство новой базы «Черных драконов» на заброшенном заводе было успешно завершено. Джарек, Кобра и Кира провели главаря на базу, чтобы показать систему безопасности, склад боеприпасов, центральный зал управления и жилые комнаты. Кабал плелся позади, не сводя глаз с Кэно. Он видел, как изменился главарь: его загорелое лицо стало тощим, резче обозначились острые скулы и надбровные дуги, появились морщины. На черных, как копоть, волосах и бороде появилась серебристо-белая проседь, особенно густая на затылке и висках. Кроме того, Кэно снова начал прихрамывать на левую ногу.
Самое главное «экскурсоводы» оставили напоследок. Кобра отворил перед Кэно тяжелую бронированную дверь, за ней была черная дверь из дуба со вставками из красного дерева со строгой резьбой.
— Это твой новый кабинет, — сказал парень.
— Черно-красный… — Кэно был приятно потрясен. — Это безумие…
Идея была в высшей степени дерзкой: потолок ровно выкрашен в смолисто-черный цвет, на полу паркет из черного дерева. Из того же черного дерева рама огромного — до пола — окна, им отделаны потолок и стены. Мебель была из черного дуба с отделкой из красного дерева, которое еще называлось «драконовым деревом», а его смола — «драконова кровь». По левую руку на огненно-красной стене был изображен герб клана, по правую руку на фоне того же цвета кровавого заката всю стену занимала коллекция ножей, которые он изготавливал сам.
— Да… Я хотел, чтобы все было по-старому… — главарь искренне и чисто заулыбался.
Кое-что действительно было по-старому — волчья шкура на высоком кожаном кресле, обивка красным бархатом на столе, а в центре стола — два ножа «Raptor».
Это было не все: на окне, окаймленном шелковыми красными гардинами, а поверх них тяжелыми шторами из золотисто-черного гобелена, была кованая решетка, изображавшая летящего над горным хребтом дракона. Справа у стены растянулся во всю длину комнаты шикарный кожаный диван с подушками из алого китайского шелка, на которых были изображены черные драконы в восточном стиле. Апофеозом стала черная люстра. Художественная ковка. Три восточных дракона, извившиеся длинными телами, словно в танце, сплетшиеся хвостами и вцепившиеся лапами в цепи, которыми эта металлическая композиция крепилась к потолку. В лапе у каждого была огромная жемчужина, как на всех классических изображениях. Конечно, жемчужины в лапах драконов были ни чем иным, как светильниками, кидавшими скупые блики на тяжелый мрачный потолок, массивную деревянную отделку, клинки ножей, лак паркета, разносившего по всему зданию отзвук тяжелой поступи армейских
Или дело в другом? В людях, сделавших это для него? Да! Он может жить дальше, делать свое дело в полном покое, когда эти люди рядом с ним: Джарек — лучший друг, брат по крови и духу, готовый отдать последнюю рубаху за «спасибо»; Кира — женщина, которая любит его до беспамятства, которая бросилась бы на смерть ради него, хотя и знает, что так не должно быть, но больше смерти боится потерять его; Кобра — преданный ученик, для которого он кумир и герой, который из шкуры вон лезет, пытается прыгнуть вдвое выше головы, только чтобы стать хоть как-то на него похожим. Кем бы он был без этих людей?
— Что ты молчишь? — оборвал его мысли неуверенный и взволнованный голос Кобры, у которого от напряжения даже испарина выступила на лице. — Ты выглядишь несчастным…
— Человек, которого разыскивают в тридцати пяти странах живым или мертвым, не может быть счастлив, — проговорил Кэно задумчиво и обреченно.
Он поправил подушки и лег на диван, не утруждая себя даже тем, чтобы снять пыльные армейские ботинки. Его ноги совершенно не чувствовали их тяжести — он привык. Кэно не мог привыкнуть к другому — к постоянной тревоге. Он лег спать, с безропотным безразличием отдавая себя в лапы очередного кошмара. Сценарий был известен ему до мельчайших деталей — он непременно упадет со спины летящего над пропастью дракона, он ничего не изменит, не проконтролирует свои действия во сне, он знает, что упадет… Но «падать с вершины очень больно». Каждый раз больно.
Поутру Кэно расслабился, пропустив стакан-другой хорошего портвейна, и стал вносить в базу данных сведенья о новобранцах. В основном это были либо молодые неформалы, либо преступники, либо бывшие военные, уставшие выполнять приказы. Расходный материал. Пушечное мясо. Эти головорезы не шли ни в какое сравнение со своими предшественниками: такими, как Призрак, Тасия, Тремор, Безликий… Из этой серой однородной массы выделились лишь три значимые фигуры, на которых Кэно смог возложить надежды. И в первом из них анархист даже, казалось, узнал самого себя.
— Имя? — спрашивал его Кэно.
— Энтони Блад, — отвечал широкоплечий небритый мужчина лет сорока с многочисленными шрамами на лице.
— Что ты можешь?
— За спиной десять лет армии, — похрипел Блад. — Спецназ.
— Звание, — спросил Кэно, заинтересовавшись.
— Капитан в отставке.
Анархист улыбнулся, но эта улыбка мгновенно исчезла.
— Последний вопрос, — сказал он, — твои недостатки?
— Я не ценю жизнь, — рыкнул Блад. — Ни свою, ни чужую.
Кэно глубоко вздохнул и задумался на несколько секунд. «Это парень хорошо мне поможет, — решил он. — У меня начинает возникать план…».
В кабинет вошли двое мужчин средних лет. Кэно поднял голову:
— Я же говорил: «По одному»!
— Мы вместе, — проговорил мужчина с усами и кудрявыми черными волосами, в его карих глазах вспыхнула таинственная искра.
— Мы братья, — добавил второй, гладковыбритый, с длинными светло-русыми волосами и голубыми глазами.
— Ваши имена? — спросил Кэно.
— Дениэл, — ответил светлый. Темный последовал за ним:
— Тревис.
— Дениэл, Тревис, ваша фамилия? Прозвища есть?