Верити значит истина

Гувер Колин

«Пантем», потому что он ещё не читал ни одну книгу Верити и не знает, достаточно ли этого. Пока я не узнаю от них ответ, я действительно не хочу начинать кидать наброски по второй книге. Если редактор захочет изменить что-либо, это будет напрасная работа с моей стороны.

Я здесь практически две недели. Кэри говорит, что они посмотрели на план, и на днях я должна получить аванс. Как только я получу известие от «Пантем», мне, вероятнее всего, придётся работать дальше. Я сделала всё, что могла в кабинете Верити.

Я бы уже ушла куда-то дополучение моего аванса, а так мне идти некуда.

Сегодня я зашла в тупик из-за того, что работа исчерпала мои силы на протяжении этих двух недель. И я могла бы прочитать больше о Верити в её автобиографии, но я сейчас не в настроении читать, как она делает минет своему мужу.

Я скучаю по телевизору. Я не ступала в их гостиную с того момента, как приехала сюда две недели назад. Выхожу из кабинета Верити, и готовлю себе большой стакан попкорна, затем сажусь на диван в гостиной и включаю телевизор. Я заслуживаю немного побыть ленивой, потому что завтра мой день рождения, но я не планирую говорить об этом Джереми.

То и дело поглядываю на лестницу, потому что со стороны гостиной открывается отличный вид, но Джереми нигде нет. Я почти не видела его последние пару дней, и мы оба знаем, как мы были близки к поцелую в ту ночь, и как неуместно это было бы, поэтому мы избегаем друг друга.

Я переключаю канал на HGTV* и устраиваюсь на диване. Я уже минут пятнадцать смотрю, как ремонтируют дом, и вдруг вижу Джереми, спускающегося по лестнице. Он останавливается на полушаге, увидев меня в гостиной. Затем он спускается, подходит ко мне, садясь на диван. Джереми сидит достаточно близко, чтобы протянуть руку и взять несколько штук попкорна, но достаточно далеко, чтобы нам не угрожало прикоснуться кдруг другу.

— Ну и что? Нашла что-то интересное? — говорит он, положив ноги на кофейный столик.

— Конечно! Разве не видно? — смеюсь я.

На этот раз он хватает больше попкорна, держа их в руке.

— Верити смотрела телевизор, когда вела блог писательницы. Она говорила, что это иногда рождало новые идеи в её голове.

Я не хочу говорить о Верити, поэтому быстро меняю тему.

— Сегодня, я закончила делать наброски. Если они будут одобрены завтра, то, вероятно, уеду через пару дней.

Джереми перестал жевать и взглянул на меня.

— Да?

Кажется, он не выглядит счастливым из-за моего отъезда отсюда.

— Да. Спасибо, что разрешил мне остаться дольше, чем требовалось. Он не отводит взгляд.

— Дольше, чем требовалось? — Он снова начинает жевать и смотреть телевизор. — Не думаю, что прошло достаточно много времени.

Я не понимаю, что он имеет в виду. Если он думает, что я недостаточно поработала, находясь здесь всё это время или, он думает довольно-таки эгоистично, так как провёл мало времени со мной.

Иногда,

особенно сейчас, я чувствую, как сильно его тянет ко мне, но, с другой стороны, кажется, что он изо всех сил старается отрицать любое притяжение между нами. И я это понимаю. Но, так ли он собирается провести всю оставшуюся жизнь? Отказаться от заботы женщины, которая является лишь оболочкой, на которой он женился?

Я понимаю, что он давал клятвы, но какой ценой? Всю свою жизнь? Люди женятся, предполагая, что они будут жить долго и счастливо. Что происходит, когда одна из жизней обрывается, но другая продолжает сосуществовать всю оставшуюся жизнь?

Это несправедливо. Я знаю, если бы вышла замуж за Джереми, и он был бы в затруднительном положении, я бы не хотела, чтобы он чувствовал себя никем. Но я не уверена, что была бы так зависима от человека, как Верити.

Шоу заканчивается и начинается другое. Несколько минут никто из нас не издал ни звука. Дело не в том, что мне нечего сказать, а наоборот. Я просто не знаю, моё ли это место.

— Я не так много знаю о тебе, — говорит Джереми. Его голова откинута на спинку дивана, и он небрежно смотрит на меня.

— Ты когда-нибудь была в браке?

— Нет, — говорю я. — Я была близка к этому, но этого не случилось.

— Сколько тебе лет?

Конечно, он спросил бы меня об этом, когда я стану старше через час.

— Ты не поверишь мне, если я скажу. Он стал смеяться.

— Почему это?

— Мне будет тридцать два. Завтра.

— Ты лжёшь.

— Я не лгу. Могу показать водительские права.

— Хорошо, но я тебе не верю.

Я закатываю глаза и иду в спальню для того, чтобы взять свой кошелёк. Я беру водительские права и отдаю их ему.

Джереми смотрит и качает головой.

— Какой дерьмовый день рождения, — говорит он. — Тусуешься с людьми, которых едва знаешь, и работая целый день.

Я пожимаю плечами.

— Если бы я не была здесь, то осталась бы одна в квартире.

Он ещё мгновение смотрит на мои водительские права. Когда Джереми проводит большим пальцем по моей фотографии, меня бросает в дрожь. Он даже не прикоснулся ко мне — он прикоснулся к моим грёбаным водительским правам, и это меня возбудило.

Джереми возвращает их мне и встаёт.

— Куда ты идёшь?

— Иду испечь тебе торт, — говорит он, выходя из гостиной.

Я улыбаюсь, а затем следую за ним на кухню. Джереми Крауфорд выпекает торт — это та вещь, за которой я буду скучать.

***

Я сижу посреди кухни и смотрю, как он кладёт глазурь на торт. За все те дни, что я здесь, это всего лишь второй раз, когда мне действительно было весело. За последний час мы не говорили ни о Верити, ни о наших трагедиях, ни о контракте. Пока пирог пёкся, я