Вернуть мужа. Стратегия и Тактика
Шрифт:
Перед нами Максим. Спокойный. Твердый. Волнение выдают только сжатые в кулаки руки в карманах брюк. Он тяжело дышит и выглядит безнадежно, как адвокат, проигравший свой самый важный в жизни процесс, стоивший ему репутации.
Отголосками сознания, я понимаю, КАК все это должно выглядеть, и ужасаюсь. Нет! Я не хочу! Я говорила о любви к нему. К нему! Не к Вовке, Даже если муж уйдет от меня к другой, он не должен подумать то, что мог бы подумать после того, что...
Тараканы злобно ухмыляются, глумятся над моей попыткой подобрать слова
Максим проглатывает меня взглядом и тут же перемещает его на Вовку:
– Amicus Plato, sed magis amica veritas? Платон мне друг, но истина дороже?
Вовка грустно усмехается и встает передо мной, словно боится, что спрятанные в карманы кулаки Максима предназначены для меня:
– Ты тоже увлекся латынью? Хорошо. Прояви свою знаменитую адвокатскую выдержку. Amicos res secundae parant, adversae probant. (Счастье дает друзей, несчастье испытывает их).
Максим не делает попытки позвать меня. Я сама вылезаю перед Вовкой, и он, секунду помедлив, отступает на шаг назад. Максим, мазнув по мне взглядом, разворачивается и уходит.
Глава 32. Настоящее. Вторник. Ночь.
Я бы отдал весь свой гений и все свои книги за то,
чтобы где-нибудь была женщина,
которую беспокоила бы мысль,
опоздаю я или нет к обеду.
Иван Тургенев
Он скрылся, а мы затеяли
неформальные дебаты,
в которых надежда в общем-то
блистала своим отсутствием.
Пэлем Грэнвил Вудхаус "Радость поутру"
– Очнись, Варька!
– Вовка трясет меня, пытаясь привести в чувство.
– Послушай, Варька!
Он разворачивает меня к себе и поднимает мое лицо, нежно взяв за подбородок:
– Не отчаивайся! Он поймет. Вы должны поговорить - и все разъяснится.
Я прикладываю холодные пальцы к вискам: раскалывается голова. Я так не хотела "говорить" с Максимом о НЕЙ, что теперь, возможно, упустила шанс поговорить о НАС.
– Он подумал, что я...
– шепчу Вовке, с надеждой глядя в его печальные, сочувствующие глаза.
– Скажи, что он не так подумал, ну, скажи...
"Да. Ты прав. Люблю. Не буду подбирать слова, чтобы объяснить, как сильно. Услышь меня! Я боюсь тебя потерять!"
– Если бы это был не я, а твой баскетболист, - начал Вовка объяснять, - или еще кто-нибудь, боюсь, закончилось бы... мордобоем.
– Максим не стал бы, - возражаю я.
– Максим?!
– Вовка трясет меня снова, теперь крепко взяв за плечи.
– Максим? Да он из-за тебя любому голову свернет. Кроме меня. Это еще в школе понятно было. Хотя насчет себя я уже не уверен.
– Не тряси, - прошу я. У меня на плечах точно останутся синяки. Вовка не понимает, что сжал пальцы настолько сильно, что плечи уже немеют.
– Почему кроме тебя?
Вовка пристально смотрит мне в глаза и нехотя отвечает:
– Он знает, что я тебя... Он думает, что ты любишь...
– Конечно, я тебя люблю!
– нервно восклицаю я.
– Ты мой лучший друг. А он... он мой мужчина, муж. Ты человек, которого я тоже люблю, но по-другому.
– Стоп, Варвара!
– командую сама себе, начинает работать внутренняя словомешалка.
– Что я сказала? "Люблю, но по-другому?" Опять теоретически появляется вариант: Максим по-особенному относится к этой самой Насте, "любит по-другому", не так, как меня? Тогда почему я не знала о ее существовании? Почему?
– Если хочешь совет старого друга, - Вовка усаживает меня на диванчик, - то вот он: встречайся с Максом, объясняйся сама, выслушивай его. И еще... Я не верю, что он тебе изменил, изменяет или станет изменять в будущем. Только если в тебя, Варьку Дымову, вселится кто-то другой. Но мне трудно представить, что есть что-то, что может изменить в тебе главное.
– А что во мне главное?
– замираю я и жду ответа.
– Если бы я знал!
– смеется Вовка.
– Я сам на этот вопрос ответить столько лет не могу. Просто знаю, что люблю...
Слова эти вырываются у моего лучшего друга неожиданно не только для меня, но и для него самого.
– Не так себе представлял, - вздыхает Вовка, садится на корточки возле меня и сцепляет свой мизинец с моим.
– Ты простишь меня за то, что я тебя люблю?
– За любовь не извиняются, - устало говорю я.
– Я так цеплялась за надежду, что мне все это показалось.
– А я так хотел и так боялся, что ты увидишь это раньше, - так же устало усмехнулся он.
– Хотел и боялся?
– переспросила я.
– Почему не поговорил со мной тогда, раньше, когда почувствовал?
– Струсил, - просто ответил Вовка, развернув мои руки ладошками к себе и поцеловав каждую.
– Максим убеждал меня, что это надо сделать, но я испугался. Испугался потерять тебя рядом с собой, хотя бы в качестве друга.
– Максим убеждал тебя?!
– поразить меня сейчас сильнее могла только новость о том, что все мои друзья теперь мои враги, а тараканы превратились в бабочек и переехали жить из головы в живот.
Тараканы теряют нить разговора и начинают переспрашивать друг друга, не ослышались ли они.
– Дважды. Первый раз в десятом классе. Второй - накануне вашей свадьбы и моего отъезда. Я бы сказал, бегства.
– Зачем?
– недоумеваю я.
– Зачем это Максиму было надо?
– Он сказал, что ты должна знать. Если ты не будешь знать, то это будет ноша. И для меня, и для него. И для тебя, если ты когда-нибудь все-таки узнаешь.
– Ноша? Для него это ноша?
– хочется поплакать, повыть, поскулить.
– Он хотел, чтобы ты выбрала его, зная, что я тоже выбрал тебя, - Вовка встает и отпускает мои руки.
– Я тогда не понимал его. Я же видел, как ты его любишь, и чувствовал, как он ревнует. Даже решил, что он хочет самоутвердиться, чтобы ты мне отказала, и я ушел.