Верные друзья
Шрифт:
– Василий Васильевич!
– очень вежливо, но с металлическими нотками в голосе, говорит Лапин.
– Нам пора. То есть я хочу сказать - пора и честь знать.
И снова слышится со всех сторон:
– До свидания, товарищи!
– Спасибо вам!
Плот медленно отчаливает от пристани Кошайска.
Нестратов, сложив ладони рупором, кричит:
– Товарищи, вы меня поняли? Прекрасные города на прекрасной земле - вот наша цель!
Отдышавшись, он садится, благодушно
– По-моему, они остались очень довольны нашим концертом. Вы не находите?
– О концерте и о поведении некоторых его участников мы поговорим после, - холодно отвечает Лапин.
– А сейчас мы с Чижиком идем спать. Ты сегодня дежуришь, капитан. Не вздумай нас будить раньше, чем... А где, кстати, у нас следующая остановка?
Нестратов достает из кармана пиджака географическую карту, потертую на сгибах, испещренную какими-то стрелками, крестиками и кружочками. Лапин с карандашом в руке склоняется над картой:
– Кошайск, стало быть, мы проехали...
– Он ставит на карте кружочек. Затем следует Гарусино - зерносовхоз, там задерживаться нет смысла.
– На карте появляется крестик.
– А вот в Тугурбае...
– А вот в Тугурбае...
– перебивает Чижов и неожиданно замолкает.
– Что - в Тугурбае?
– вопросительно смотрит на него Нестратов.
– Приплывем - поглядишь!
– загадочно усмехается Чижов.
– Пошли спать, Александр Федорович! Чижов и Лапин уходят в шалаш. Нестратов смотрит им вслед.
– Братцы! А, братцы! А что будет в Тугурбае?
Лапин и Чижов не отзываются.
– Эх!
– горестно вздыхает Нестратов.
– И поговорить-то человеку не с кем!
Он ложится, закинув руки под голову, вытягивает длинные ноги и не замечает, как сталкивает в воду новые тапочки Чижова. Тапочки булькают, переворачиваются и камнем идут ко дну.
Медленно плывет по течению плот.
Вывеска:
"УПРАВЛЕНИЕ СТРОИТЕЛЬСТВА ТУГУРБАЯ"
За окном громыхают мощные землеройные машины, гудят механические пилы, перекликаются в лесах звонкие голоса.
В конторе строительства, несмотря на ранний час, полно народу.
Как и в приемной Нестратова, люди ожидают терпеливо и безнадежно, курят, снова и снова перечитывают развешанные по стенам плакаты с тоскливыми изречениями:
"Без дела - не входи", "Излагай вопрос ясно и четко", "Экономь свое и чужое время".
Все эти плакаты написаны от руки, и только один, отпечатанный типографским способом, злобно предупреждает:
"Ходи тихо - здесь работают!"
Надменная секретарша с тонкими поджатыми губами, в очках, стучит на пишущей машинке.
Пожилой
– Мария Ивановна, голубушка, где же все-таки товарищ Нехода? Ведь он мне к шести часам назначил, а сейчас уже восемь... Ведь у меня вся работа стоит.
– Не знаю, не знаю!
– рассеянно отвечает секретарша.
– Нам начальство не докладывает, где оно. Потерпите - придет!
– Когда?
– Своевременно, - сухо говорит секретарша. Человек в резиновых сапогах тяжело вздыхает и, безропотно приготовившись ждать, садится.
Тикают стенные часы-ходики. Стучит пишущая машинка. В стороне, у окна, кружком расположились комсомольцы. Секретарь комсомольской организации, Алеша Мазаев, в круглой тюбетейке на стриженой голове и синей спецовке, из нагрудного кармана которой торчат всевозможные линейки и карандаши, с выгоревшими добела на солнце бровями, тихо говорит, сердито поглядывая на Катю:
– А мы тебе не верим, Синцова. Мы тебе, понимаешь, просто не верим! Не может этого быть, чтобы один советский человек не принял другого советского человека, который за тысячу километров приехал к нему по важному делу. И лучше бы ты нам честно сказала - я, ребята, у Нестратова не была.
– Была я у него, Леша, - уныло говорит Катя.
– Ну? Что же он тебе сказал?
– Ничего не сказал - он меня не принял.
– Не может этого быть!
Худенькая девушка с короткими торчащими косичками поднимает руку.
– Ты что, Пономарева?
– Я к порядку ведения, - отвечает девушка и озабоченно хмурит брови.
– Какого еще ведения?
– ворчит Мазаев.
– У нас же не собрание. Говори, что такое?
– Пускай наши не курят, - говорит девушка, - И так все кругом курят, а наши пускай не курят. Во-первых, вредно, а во-вторых, сушь и жара такая, что искра одна упадет, и готово - пожар.
– Так вот, Синцова...
– после паузы продолжает Алеша Мазаев, придется, понимаешь, на комсомольском собрании ставить о тебе вопрос...
За окном раздается автомобильный гудок, слышны голоса...
Секретарша торопливо вскакивает, скалывает скрепками какие-то бумаги.
Отворяется дверь, и на пороге появляется начальник строительства Виталий Григорьевич Нехода - пожилой квадратный человек, совершенно лысый, с резкими складками в углах рта и неопределенного цвета чахлыми, точно выщипанными усами.
Человек в резиновых сапогах бросается к нему:
– Товарищ Нехода, я жду вас... И вчера к вам заходил, и позавчера... И нынче с шести утра сижу. Очень вы мне нужны!