Верные друзья
Шрифт:
Кобыла, рванувшись вперед, перемахивает через груду балок
В степи над горизонтом поднимается синевато-багровая, похожая на горную цепь пелена дыма.
А впереди, быстро приближаясь, катится огромное облако пыли, вздымаемой тысячами лошадиных копыт. Солнечные лучи, с трудом пробиваясь сквозь дым и пыль, придают всему сказочный и зловещий характер.
Наталья Сергеевна низко пригибается к бьющейся по ветру-гриве.
Кобыла идет бешеным карьером - сухим и растянутым. Временами кажется,
– Вперед, Ленточка, вперед!
Все ближе и ближе пыльное облако.
Нарастает глухой гул, распадаясь на сотни и тысячи дробных стуков. Табуны несутся прямо на Наталью Сергеевну. Она сворачивает в сторону и сдерживает бег лошади. Напряженно оглядывается.
И вот, вырвавшись из облака пыли, появляется лавина коней. Впереди идут жеребцы. Они мчатся, всхрапывают, косят ошалелыми, налитыми кровью глазами, задрав морды, не замечая препятствия. Это бег безумия, и кажется, что нет такой силы, которая способна была бы его остановить.
– Что ж будем делать, Ленточка?
– Наталья Сергеевна низко пригибается к шее лошади.
– Попробуем закружить табун!.. Другого выхода нет! Стой, стой, не бойся!
Кобыла, чуя смертельную опасность, рвет повод. Наталья Сергеевна изо всех сил сдерживает ее.
Все ближе и ближе головные кони.
– Теперь пора!
Наталья Сергеевна круто натягивает повод, пригибается, ударяет кобылу плетью. Ленточка приседает, прыгает вперед. Наталья Сергеевна ведет ее, прижимая к головным коням.
– За мной, за мной! Ап-па! Ап-па! Ап-па!.. Ап-па!..
На строительной площадке комсомольцы с лихорадочной поспешностью стараются расчистить завалы балок, досок, бочек. Алеша Мазаев пытается организовать работу, но что можно поделать в такой спешке? Все кричат одновременно:
– Бочку опрокидывай! Давай, давай!..
– Тут в два дня не разберешься...
– Не зевай, друзья, поворачивайся!
– Двух человек сюда!
Катюша Синцова в сбитой набок косынке старается поспеть всюду.
– Ребята, ребята, как Наталья Сергеевна убиваться будет, если кони покалечатся!..
– Она задирает голову и кричит дозорному, залезшему на леса: - Ну, как? Близко кони?
Дозорный не отвечает. Как зачарованный, он смотрит вдаль, в степь. И вдруг подпрыгивает и кричит так, что работы останавливаются:
– Наталья Сергеевна табун пошла кружить! Ой, сомнут се... Нет, вон она... Сбивает! Кружит! Пошел за ней табун! Ай молодец!..
Табун в степи пошел по кругу. Наталья Сергеевна осторожно сдерживает бег Ленточки.
– Ап-па!.. Ап-па!..
Отчаянный крик дозорного на лесах: - Косяк голов в тридцать оторвался! Сюда идут...
Все ближе и ближе кони. Стук копыт, храп, повизгивание. Стучат копыта по брусчатке, трещат мостки. Лавина гнедых, рыжих,
Торопливо карабкаются на деревья и заборы комсомольцы, прибежавшие на помощь.
Дымная туча наползает на город.
В темном багровом небе, усиливая смятение и тревогу, гудят самолеты противопожарной авиации.
– Самолеты тушить пожар вышли, - кричит Алеша Мазаев, взобравшийся на телеграфный столб. Летит косяк.
– А где же Катька?
– кричит худенькая девушка.
– Товарищи, Катьку Синцову никто не видел? Гудят самолеты. Храпят и ржут кони. Катя выбежала далеко вперед.
– Ох, - шепотом произносит Катя и, сорвав с головы косынку, бросается вперед. Машет.
Огромный вздыбленный светло-гнедой жеребец надвигается на нее. Катя закрывает лицо руками. Падает.
Над неподвижно лежащим телом проносятся кони.
Качается плот на широкой камской волне.
Проплывают мимо пустынные берега. Одинокие деревья склоняются к воде, расстилается ковыльная степь.
Лапин, вытянувшись во весь рост, лежит посредине плота, негромко напевая какую-то мелодию.
Нестратов грустно разглядывает большую дырку на прекрасных серых штанах.
Чижов сидит на краю плота с удочками в руках, болтает босыми ногами в воде и время от времени голосом, лишенным всяких интонаций, произносит все одну и ту же фразу:
– Отдайте мои новые тапочки...
Лапин мычит песню.
Нестратов рассматривает штаны.
– Куда вы дели мои тапочки?
– Отстань, - отвечает наконец Лапин.
– Не брали мы твоих тапочек. Наверное, сам их продал или подарил кому-нибудь.
Нестратов тихо, счастливо смеется.
– Дал бы себе отрубить палец, чтобы посмотреть, как босой профессор входит в операционную.
– Оба вы хороши, - примирительно заключает Лапин и сочувственно смотрит на Чижова.
– Ну как, Чижик, не клюет? Может быть, рыбе неприятно, что ты все время болтаешь в воде ногами?
– Скорее всего, - свирепо отвечает Чижов, - она не клюет оттого, что ей противно попасть на обед человеку с такой неряшливой бородой.
– Оскорбить всякий может, - смиренно вздыхает Лапин, - а вот поймать рыбу может не всякий!
И снова все умолкают.
Солнечная рябь бежит по воде, маленькие волны неторопливо катятся рядом с плотом.
Нестратов, потянувшись, оглядывается.
Необыкновенная тишина вокруг.
– Хорошо, братцы!
– неожиданно говорит Нестратов.
– До чего же хорошо! Ей-богу, кажется, вы правы. Никогда я еще так не отдыхал. Сегодня ночью у меня даже было желание встать и поработать. Понимаете, пришли в голову какие-то идеи...