Верные друзья
Шрифт:
Больница.
Нестратов и Лапин стоят с молодой девушкой-врачом в приемном покое.
– Очень тяжелый случай, товарищи, - девушка сурово сдвигает брови.
– Мы вызвали из Уфы нейрохирурга.
– Из Уфы?
– задумчиво спрашивает Лапин.
– Далеко!
– Я... я не решаюсь, - после паузы честно признается девушка и сжимает руки.
– Я еще не делала трепанаций, я...
– А если не прилетит хирург из Уфы?
– смотрит на нее Лапин.
– Всякое ведь случается - нелетная погода, то, другое...
–
Девушка вдруг совсем по-ребячьи вздыхает:
– Ну почему такая беда должна была случиться, когда главный врач уехал? Ужасно, когда так мало опыта, просто ужасно!
Лапин медленно поднимает на нее глаза:
– Стало быть, нужно вмешательство нейрохирурга? Вот что - погодите и ничего не предпринимайте. Погодите минут двадцать.
Лапин кивает Нестратову, и они быстро выходят, оставив врача в полном недоумении.
Пристань. Плот.
Чижов лежит вытянувшись, неподвижно глядя в небо. Он не пошевелился даже тогда, когда с высокого берега с шумом сбежали Нестратов и Лапин.
– Скорей!
– еще издалека возбужденно кричит Нестратов.
– Вставай, Чижик!
– Я больше не встану никогда, - мрачно отвечает Чижов.
– Вы опять отправились в город, а меня оставили одного!
– Борис, - голос Лапина звучит непривычно серьезно.
– Вставай, друг. Вот тебе мои туфли. Девушка, которую мы ищем, тяжело ранена. Молодой врач одна в больнице и совершенно растерялась. Вставай, Нестратов тебя проводит.
Лапин быстро снимает башмаки и бросает их Чижову.
Чижов, обуваясь, ворчит:
– Вот уж не думал, что мне придется во время отпуска оперировать.
– Врач говорит, что надежды мало, - испуганно смотрит на него Нестратов.
– Надежда есть всегда, - резко отвечает Чижов.
– Пошли!
Больница.
По длинному коридору в развевающемся белом халате стремительно бежит дежурная сестра, сталкивается с врачом.
– Мария Николаевна!
– захлебываясь, говорит она.
– Вас спрашивают. Один такой длинный, а другой, поменьше, говорит, что он профессор Чижов.
Девушка-врач смотрит на нее во все глаза.
– У вас случайно не температура, Даша?
– спрашивает она.
– Откуда здесь может взяться профессор Чижов?..
Но внезапно на ее лице появляется необычайное удивление, и она бросается мимо сестры в приемный покой.
– Господи, - говорит она почти шепотом, - Борис Петрович, вы? Вы?
– Я.
– Чижов всматривается в нее.
– Я, конечно, я. Что-то я вас не припомню, голубушка.
– Была у вас, Борис Петрович, в прошлом году. На трехмесячных... На переквалификации... Какое счастье!
– Врач путается, сама себя перебивает, говорит невпопад.
– И я даже подумать не могла, что здесь... Так далеко... Каким образом?
Чижов усмехается:
– Каким образом -
– Он покачал головой.
– А вот волноваться хирургу перед операцией не полагается! Разве я не говорил вам этого? Плохо же учил я вас, молодежь! Пойдемте!..
Чижов и молодой врач в белых халатах склоняются над Катей.
Она без сознания. Глаза закрыты.
Чижов осматривает ее быстро и внимательно.
У дверей - длинный, нелепый, нескладный в белом халате, Нестратов.
Чижов, окончив осмотр, выпрямляется, и все присутствующие, даже Нестратов, не узнают его лица: оно стало тверже, резче обозначились складки у рта. Темные глаза смотрят необыкновенно уверенно, холодно и спокойно.
– В операционную, - коротко говорит он.
Чижов проходит в операционную.
У него даже походка изменилась - прямая, твердая, уверенная.
Дальше каждое слово, произнесенное Чижовым, отрывисто, спокойно, почти лишено интонации.
Профессор подходит к столу, на котором лежит Катя, и, наклонившись, одобрительно кивает.
– Свет!
Мягкий свет заливает операционное поле. Вспыхивает налобная лампа. За спиной Чижова открывается дверь, на носках входит Нестратов в белом халате и маске. Он слышит голос Чижова:
– Скальпель!
Нестратов прижимается к стене. Глаза его испуганны. Блестит сталь инструмента в руке Чижова. Отрывистый голос произносит:
– Зажим... Зажим... Еще зажим!..
Быстрые руки сестры подают инструменты. Вторая сестра сидит на маленькой скамеечке у изголовья Катюши Синцовой, лицо которой восково-бледно. Ресницы плотно сжаты.
Спокойный голос Чижова:
– Пульс?
– 110...
– Трепан!
Мертвая тишина. Характерный сверлящий звук. Нестратов шарит рукой по стене и пятясь выходит из операционной. Голос Чижова:
– Давление?
– 180...
Лицо Кати бледно, спокойно. И вдруг ресницы дрогнули.
Сдавленный голос сестры:
– Больная открывает глаза!
Глаза Чижова блестят над белой маской.
– Как чувствует себя больная?
– Хо-ро-шо...
– голос Кати еще совсем слаб.
– Молодцом... Иглу... Скоро будет прыгать по-прежнему! Ну, вот и все!
Несколько быстрых движений, и Чижов отходит от стола.
Чижов улыбается, и его спокойное, строгое лицо вдруг снова преображается:
– А дружок-то мой убежал? Нервочки!..
Молодой врач бережно помогает снять Катю со стола.
За суетой в операционной никто не замечает, как Чижов выходит.
Чижов и Нестратов стоят на крылечке больницы.
Чижов уже снова похож на лихого путешественника, каким мы его привыкли видеть на плоту.
– Что, Василий Васильевич, - он широко улыбается, - консультировать проекты небось спокойнее, чем резать живых людей?
Нестратов почти нежно обнимает Чижова за плечи.