Весь Дортмундер в одном томе
Шрифт:
— Анастасия, — прогрохотал Тини.
— Именно, — подтвердит Ирвин. — Но это, опять же, должно идти от них.
— И сегодня они до этого не додумаются, — вставил свое слово Гилдерпост. — Им слишком многое нужно переварить.
— Ладно, — сказал Дортмундер, — Но я хочу знать, что будет дальше.
— Они ее отпустят, — ответил Гилдерпост, — она вернется в «Уисперинг пайнс» и позвонит нам сюда.
— Ооо, — протянул Дортмундер.
Но Гилдерпост, со слегка высокомерной ухмылкой, помахал пальцем и покачал головой.
— Все, что она скажет — одно слово. «Извините».
Дортмундер понимающе кивнул.
— И позвонит еще раз?
Гилдерпост выглядел удивленным.
— Что?
Он и Ирвин переглянулись.
Дортмундер был непоколебим:
— Они же поймут, что это был шифр, сигнал, если они записывают ее разговоры. И если они захотят выяснить одна она здесь или имеет помощников, они будут записывать ее разговоры.
— Это платный телефон, Джон, — совершенно спокойно сказал Ирвин, — в «Уисперинг пайнс». Там таких четыре штуки.
— Хорошо, — тут Дортмундер согласился, — возможно, с этим пронесет. А дальше что?
— Рутина, — ответил Гилдерпост. — Она придет сюда и расскажет, как все прошло.
— Нет, — не согласился Дортмундер.
Гилдерпост не поверил своим ушам.
— Нет?
— Для начала, — пояснил Дортмундер, — если ее отпустят, мы уже будет знать, как все прошло. Во-вторых, у таксистов всегда есть прописанный маршрут: куда поехали, в какое время забрали, в какое высадили. Копам понадобится все-то полчаса, чтобы понять, что Перышко уже слишком много времени проводит в супермаркете.
— Джон, нам в любом случае надо поговорить с Перышком, чтобы решить каков дальнейший план, — сказал Ирвин.
Тини недовольно хрюкнул и ткнул пальцев в Дортмундера.
— Вы будете слушаться До… Джона.
— Точно, — поддакнул Келп, — он и планировщик, и организатор.
Гилдерпост выглядел обиженным.
— Я, конечно, прошу прощения, но это мой проект. А вы трое просто прицепились к нему. Хорошо, всем хватит, никто жадничать не будет и не станет добавлять проблем, но это все равно МОЙ проект.
— Они не это имели в виду, — начал успокаивать его Дортмундер, — Мы все делаем разные вещи, Фицрой, в том числе и ты, и я. Ты можешь придумать, как заставить людей поверить во что-то, что совсем далеко от правды. Ты можешь заставить людей верить, что у тебя есть старый грант на голландские земли, который практически лишает людей имущества. Ты заставил людей поверить, что в мире есть еще один потакноби. Я таким не занимаюсь.
— Конечно, нет, — сказал Гилдерпост.
Ирвин, словно простывшим голосом, сказал:
— А мне вот всегда было интересно, Джон. А чем ты занимаешься?
— Я решаю, — ответил Дортмундер, — как мне попасть туда, где я быть не должен, и выйти, при этом, не нарвавшись на копов.
— Это как день высадки союзных войск, — пояснил Келп, — только в меньших масштабах.
— Мы также стараемся производить гораздо меньше шума, — добавил Дортмундер.
— До недавних пор, — продолжил Келп, — вы прорабатывали аферу сами, но теперь она трещит по швам, теперь тут проблемы с законом, племена и все, кому не лень. Поэтому вам нужен Джон.
— Не делайте
— То есть ты хочешь сказать, что мы оставим Перышко совсем одну? — спросил Ирвин.
— Нет, — ответил Дортмундер. — С Перышком мы будем действовать по-другому, словно она корона королевы Англии, и ее впервые будут публично показывать в Америке, в Нью-Йорке, где-нибудь, в каком-нибудь месте…
— Радио сити мьюзик холл, — предложил Келп.
— Не думаю, — не согласился Дортмундер. — Может быть в ООН. Может в Карньеж холл. Где-нибудь. И везде есть охранники. И наша задача — проникнуть туда…
— Музей искусства Метрополитен, — продолжил список Тини.
— Да где угодно, — сказал Дортмундер. — Нам нужно туда проникнуть, где бы это ни было, и нам нужно так же тихо оттуда выбраться, так, чтобы охранники ничего не заметили.
— Только в этом случае, — закончил мысль Келп, — мы уходим без короны.
— Да, — согласился Дортмундер. — Я не предлагаю похищать Перышко. Я хочу сказать, что нам нужно связаться с Перышком таким образом, чтобы никто об этом не знал. Поэтому позвольте я этим займусь.
— Я готов, — уверил его Гилдерпост, — у тебя поучиться.
— Отлично, — сказал Дортмундер. Ирония никогда не давалась ему легко.
18
Перышко вышла из такси, зашла в супермаркет через автоматическую дверь, развернулась, собираясь выйти через нее, как в ту же дверь вошел Энди. Он едва заметно кивнул ей, хотя для Перышка это был очень явный знак, а ведь он даже не посмотрел на нее и пошел в магазин.
И она тоже. Он взял тележку, и она тоже. Он начал двигаться по проходам, совершенно не торопясь, в свою корзину он клал очень мало продуктов, зато очень многие пристально изучал, читая состав на коробках с хлопьями, комплекс витаминов или инструкцию по безопасному обращению на упакованном гамбургере. Перышко несколько минут следовала за ним, пока не поняла, что он вовсе не хотел, чтобы она за ним шла, поэтому она пошла своей дорогой.
И тут она поняла, что кто-то ходит за ней. Полный низкий парень лет тридцати, очень похожий на индейца их резервации. На нем были старые голубые джинсы, которые выцвели от работы и долгой носки, а не по задумке дизайнера, и красная клетчатая рубашка, такие носили мужчины на севере штата и некоторые женщины в городе. Преследователь из него был никудышный. Он все время крутился возле Перышка, пока она бродила между рядами, и он был, скорее, готов запрыгнуть на самые верхние стеллажи, чем встретиться с ней взглядом. Кроме того, он все время забывал класть продукты в свою тележку; только когда она останавливалась, чтобы положить что-нибудь в свою, он сразу же хватал что-нибудь с полки, что лежало на уровне талии. Он даже не смотрел, что хватал, и сразу же кидал это в тележку. Ему что, и вправду понадобились Депендс (прим. переводчика — памперсы для взрослых)? Бедный парень, а ведь такой молодой.