Весёлые и грустные странички из новой жизни Саньки М.
Шрифт:
Нас загрузили в автобусы, пересчитав по головам, и отправились.
Ехали долго, до самого обеда, я ещё ни разу так далеко не уезжал из города. Проезжали мы лесами и полями, встречались железные дороги, переезды через них.
Вожатые и воспитатели, когда мы отлипли от окон, предложили петь походные песни.
Все, весело, пели, я тоже подпевал. Голос у меня был чистый, звонкий, вот только в ноты я не всегда попадал, вернее, вообще не попадал. Это меня немного расстраивало, я любил петь.
Въехав в настоящий лес, мы добрались
Славка, который сидел рядом со мной, рассказывал, что здесь очень здорово, лагерь находится на берегу большого озера, есть песчаный пляж, причал с лодками, на которых нам предстоит отправиться в поход на несколько дней, если погода позволит, будем жить в палатках, сами готовить пищу. Девочки тоже пойдут, желающие. Кто же нам будет готовить, смазывать йодом царапины и пришивать пуговицы? Ну и что, что сами умеем, когда о тебе заботятся, лучше…
Весело и организованно прошло заселение. У каждого отряда здесь был свой корпус, вроде деревянного барака, даже с печным отоплением. Бывает холодно, тогда дежурные поддерживают огонь в печурках.
В более позднее время, думаю, вряд ли такое бы разрешили. Хотя здесь имеются широкие окна, ещё, к тому же, хлипкие, и открываются, я проверял. На всякий случай.
Устроившись, мы сходили на обед, в столовую, которая имела вид открытого павильона, почти на свежем воздухе.
Умяв, с аппетитом, всё, чем угощали, мы отправились в свои корпуса, тихий час, да и устали с дороги.
Несмотря на всё своё нетерпение, я смирился, справедливо полагая, что после тихого часа уж точно найду свою сестру, или, хотя бы нападу на её след.
Улыбнувшись такой своей мысли, я завалился спать. Снилась мне Лиска, она, то смеялась, то серьёзно смотрела на меня, потом сказала, что очень меня любит и ждёт.
Я проснулся в холодном поту. Сердечко колотилось. Вспомнив сон, я не понял, что меня так напугало. Быстро одевшись, я достал из тумбочки свои мыльные принадлежности, побежал умыться и почистить зубы. Солоноватая зубная паста с мятой немного привела в чувство, холодная вода освежила разгорячённое лицо. Вытершись вафельным полотенцем, я вернулся в свой корпус, положил всё на место и пошёл искать Лизу.
Найдя корпус старших девочек, я стал терпеливо ждать, когда они проснутся и выйдут.
Вечность спустя, начали выходить девушки. Я увидел знакомых, обрадовался и подбежал к ним:
– Позовите, пожалуйста, Лизу!
– Лизу? – удивились девочки, - Её здесь нет, – как обухом по голове!
– А где она? – еле выдавил я из себя.
– Не знаем, спроси у директора, он уже приехал, - и, не глядя на меня, ушли.
Я не понял. Это те девушки, что так радовались мне? Я, растерянно, осмотрелся, оставшись один, и пошёл искать директора.
Встретив воспитателя, спросил, где тут администрация.
– Зачем тебе? – строго спросил воспитатель.
– Директор нужен, сестру ищу.
– Как фамилия?
–
– А-а, - протянул воспитатель, отводя глаза, - да, малыш, тебе надо к директору, беги вон туда, смотри, он выходит, как раз.
Я кинулся к директору со всех ног, крича:
– Михал Иваныч, Михал Иваныч!
Михаил Иванович оглянулся на мой крик и замер.
– Саша? Ты уже здесь? – какой-то глупый вопрос. А где я должен быть?
– Где моя сестра? – спросил я, задрав голову. Всё же Михаил Иванович очень высок.
– Нет здесь твоей сестры, - не глядя на меня, сказал директор, - перевели её. В другой детдом.
– В какой другой? – не веря своим ушам, спросил я.
– Это я тебе сказать не могу. Извини меня, Саша! Мне некогда, у меня очень много дел. Может быть, вечером… - директор быстро ушёл, как будто сбежал от меня, я потерянно стоял, оглушённый страшной новостью. Перевели в другой детдом? Когда? Зачем?
Постояв, я побрёл к себе. Возле входа в корпус стояла лавочка. Я сел на неё, и уже не смог сдержаться, слёзы сами побежали из глаз.
– Санька! – меня увидели, - Что с тобой?
– Лиза… - я не удержался и разревелся, не в силах что-то объяснить.
– Что с Лизой? Заболела? – я отрицательно тряс головой.
– Уехала? – догадался один из Сашек, - я кивнул. Ребята замолчали, давая мне наплакаться. Кто-то сунул мне мятный леденец:
– Возьми, успокаивает.
– У нас уже бывало так, - печально сказал Никита, - переводят в другие детдома, в другие города, почему-то не любят, когда братья или сёстры живут вместе. Потом друг друга годами ищут.
Я ещё долго всхлипывал, мне принесли бутылку минералки, не оставляли одного.
Что говорить, физически я был ребёнком, очень привязался к сестре, и разлука с ней больно ранила моё маленькое сердечко. С трудом успокоившись, сходил с ребятами, умылся, потом ребята предложили полежать.
Наплакавшись, я быстро уснул, и проснулся только к ужину.
После ужина, который съел, не чувствуя вкуса, я решил поговорить с директором.
Пацаны говорили, что зря это затеял, всё равно ничего не скажет. Почему, они не объяснили. Объяснил директор, которого я всё-таки отловил:
– Потому что ты сбежишь к ней.
Мы сидели у Михаила Ивановича в его кабинете, он меня поил чаем, избегал смотреть мне в глаза и беспомощно оправдывался:
– Пойми, это не моё решение. Я всегда за то, чтобы родственники жили вместе, так они легче адаптируются к новой жизни. Но чиновники говорят, что все должны быть равны, если у всех горе, то должно быть горе у всех, без исключений.
Мне казалось, он что-то недоговаривает, или просто врёт, но не настаивал.
– Пойми, Саша, если даже ты сбежишь от нас, найдёшь сестру, тебя там не оставят, опять отправят ко мне. Снова сбежишь, отправят в специнтернат, за колючку, оттуда уже будет сложно сбежать, да и условия там…