Весна Византии
Шрифт:
– Но ведь в Трапезунде может разразиться война, - заявил стряпчий.
– Ей не следует туда ехать. И Дориа недолго останется таким хорошим мужем. Ему нужны лишь ее деньги. Считаю, что мы все равно обязаны ее похитить.
– Это можно, - с серьезным видом подтвердил Тоби.
– Мы все равно должны забрать пассажиров в Пере.
– Вот как?
– удивился Годскалк.
– Они плывут в Трапезунд, - пояснил Николас.
– Тоби узнал об этом от брата нашего грека, Зорзи. Они поднимутся на борт в темноте, со стороны Босфора, поскольку официально считается, что у нас
– Помолчав, он добавил.
– Впрочем, если бы я мог помочь Катерине, вернувшись с ней в Брюгге, я сделал бы это незамедлительно.
– Ты ей ничем не поможешь, - возразил Годскалк.
– Юлиус, если бы ты был с нами, то понял бы это.
Нотариус несколько мгновений молча смотрел на него, а затем снотворное внезапно подействовало, и он заснул. Глядя на приятеля, Тоби спросил негромко:
– А что, Трапезунду и впрямь грозит война? Что говорят францисканцы?
– Ты видел флот в Галлиполи, - отозвался Годскалк.
– Говорят, там не меньше трехсот турецких кораблей. Султана в Адрианополе нет, но он отправил туда своего второго визиря. Что касается великого визиря Махмуда-паши, то он здесь, в Стамбуле, со всеми своими присными. Это отличный полководец: три года назад он подчинил Сербию, откуда родом его отец. Если султан развяжет войну, то, скорее всего, именно Махмуд поведет в бой войска.
Тоби заметил, что Николас внимательно наблюдает за ними, но не слушает: все это было ему хорошо известно. Тем временем капеллан продолжил:
– В большинстве своем слухи подтверждают то, о чем говорил бальи в Модоне. Султан зарится на все порты Черного моря, включая Трапезунд. Но больше всего он зол на Узум-бека, который оскорбил его. И, скорее всего, он намерен действовать быстро, опасаясь, что Запад может послушать фра Людовико да Болонья и летом послать флот на выручку.
– Сперва Узум-Хасан, а затем Трапезунд?
– уточнил Тоби.
Впервые за все это время Николас подал голос:
– Все так думают. Но вспомни: империя Трапезунд представляет собой полосу в две сотни миль вдоль побережья Черного моря и всего сорок миль в ширину. Дальше до самой Малой Азии идут горы. Вот почему Трапезунд столько времени оставался в безопасности. Военный сезон короток. Едва ли после долгого похода против Узум-Хасана султан решится еще на какие-то завоевания.
– А если он справится с ним очень быстро?
– поинтересовался лекарь.
– Тогда Трапезунду угрожает короткая осада, но Асторре говорит, что с этим справится. С другой стороны, султан может и потерпеть поражение. У Узума-Хасана немало друзей. Иначе с чего бы он вообще затеял эту свару из-за лошадей.
– Думаешь, папа римский и герцог Бургундии пошлют войска в крестовый поход?
– удивился Тоби.
– Нет, я хочу сказать, что Узум-Хасан и император Трапезунда надеются убедить султана, что Запад пришлет свой флот против него, - пояснил Николас.
– На самом деле, нам необходим астролог, - промолвил лекарь.
– Что случилось с твоим
– Сомневаюсь, что поверил бы ему, даже если бы он это сделал. По правде сказать, никто не может знать, что случится через месяц, когда наступит время военной кампании. К этому моменту мы будем уже в Трапезунде. Я готов рискнуть и двинуться дальше, но если кто-то из вас передумал - это ваш последний шанс. Мы не можем остаться в Пере. Нам остается лишь повернуть назад или пройти до конца и принять все, что должно случиться.
– Кажется, ты запоздал со своим предложением, - заметил Тоби.
– Юлиус уже спит, а Легрант готовит корабль к отплытию.
– Шкипер в курсе происходящего, как и все мы, - ответил Николас.
– Что касается Юлиуса, он не бросит Катерину в беде. И он тоже знает, что может начаться война. Мы никогда в этом и не сомневались.
– Верно, - подтвердил лекарь.
– Просто раньше все это было не так конкретно, а сейчас мы слышим даты, числа и длинные турецкие титулы…
– А чем мы хуже Язона?
– пожал плечами Николас.
– Он справился с таким же путешествием, и Пагано Дориа готов последовать его примеру. Не понимаю, почему лучше быть напуганными и бедными, нежели напуганными и богатыми. Как вы думаете?
– О чем вообще речь?
– удивился капеллан.
– Или ты полагаешь, мы отправимся в Брюгге вплавь?
– Просто Тоби любит поговорить… - улыбнулся Николас - Ладно, будем считать, что все решено. Так что - за Трапезунд, и чума на голову Пагано! И кстати…
– Да, - ровным тоном подтвердил отец Годскалк.
– Я тоже об этом подумал. И ты сам, разумеется, едва лишь вошел в этот дом… Парусник скоро должен будет покинуть Перу.
После исчезновения янычар вскоре появились лодки, везущие воду и провизию. Как и было обещано, никто не поднялся на борт, и матросы подтянули ящики и бочонки на веревках, - таким образом, никто из незваных гостей не обнаружил спрятанных в трюме наемников.
Стороннему наблюдателю после заката солнца флорентийская галера могла бы показаться мрачной, как человек, приговоренный к смерти…
На самом деле за плотно задернутыми занавесками там втихую праздновали свое освобождение.
Николас развлекал команду и веселил всех вокруг. Годскалк не пытался сдерживать его и не мешал пить вволю. Ночью они улеглись на соседних тюфяках, и внезапно проснувшись через пару часов, капеллан обнаружил, что его спутник до сих пор не спит.
– Как тебе это удается?
– поинтересовался священник и услышал в ответ негромкий смешок.
– Учитывая, сколько я выпил, да?
В каюте было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Отовсюду доносилось похрапывание спящих. Годскалк приподнялся, опираясь на локоть, и бросил в темноту:
– Тебе незачем терзаться. Девочка здорова, счастлива и, возможно, ей никогда не понадобится наша помощь. А если понадобится - у нее не будет лучшего защитника, чем ты. Не твоя вина, что все так обернулось. Ты ничем не мог ей помочь.
– Откуда ты знаешь? Это моя вина, - возразил фламандец.