Вестник Силейз
Шрифт:
«А что, если… нет-нет. Что за дурацкая мысль. Сейчас это просто недопустимо».
Антиванка встает с постели, кутается в мягкую шаль и подходит к окну. На фоне черно-серого неба – яркое пятно заново открытой Бреши. Леди Монтилье боится, что больше не сможет представить, как выглядит небо без чудовищной зеленой дыры в Тень. Вдруг Брешь будет то и дело возрождаться вместе со всеми разрывами и демонами?..
«Создатель, смилуйся над нами, пожалуйста. Только… только Тебе известно, сколько мы еще продержимся. Сколько продержится Фарель. Будь же справедлив и милосерден
Хотя сквозняки в Скайхолде больше не гуляют, Жозефина все равно зябко кутается в шаль. Страх, и без того часто дающий о себе знать, почти парализует ее.
В нескольких комнатах от нее – Инквизитор, который скоро даст бой бессмертному Корифею. Если антиванка – да чего там, весь Скайхолд, даже те, кто не говорит этого вслух – переживает за него, то каково же должно быть ему…
– Благословенны те, кто встает против зла и скверны и не отступает, - шепчет леди Монтилье, почти вжавшись носом в стекло. – Благословенны хранители мира, защитники справедливости…
«Благословенны хранители мира. Должен же он когда-нибудь наконец восторжествовать…»
– Благословенны праведные, свет во тьме. В их крови начертана воля Создателя…
«Создатель, пожалуйста, не забирай его у меня… у всех нас».
Жозефина пытается поправиться в мыслях, но уже поздно. Она уже не может думать о Тедасе, об Инквизиции, даже о себе – только об Инквизиторе. И это пугает ее не меньше, чем бледно-зеленое магическое пятно на небе.
«Это так глупо с моей стороны. Лучше просто выбросить все из головы, спокойно помолиться, уснуть и встретить завтрашний день… Андрасте, какая же я дура!»
Закусив губу, антиванка всхлипывает.
«Если ему суждено погибнуть, пусть завтрашний день вообще не наступает!»
Сердиться бесполезно, плакать – тоже. Леди Монтилье утирает непрошеную слезу, но успокоиться все равно не может.
«Вот бы Коул был рядом… он же появляется рядом, когда кому-то плохо и тяжело! Почему его нет?»
Коул не появляется, даже когда Жозефина силится подумать о нем. Видимо, без неожиданности сострадание получается уже не то.
Антиванка снова закусывает губу и кутается в шаль.
«Лучше умереть опозоренной, чем не успеть с ним проститься. Завтра я, наверное, и дышать не смогу – тем более если с ним что-то случится…»
Обув синие домашние туфли и кое-как поправив спутанные волосы, леди Монтилье осторожно выходит из комнаты и делает шаг в темный коридор. Озирается по сторонам, боясь натолкнуться на кого-нибудь мучимого бессонницей.
И вздрагивает, увидев слегка светящиеся в темноте светло-зеленые глаза.
– Жозефина?..
Обладатель безусловно знакомого шепота делает шаг вперед, к окну, и в лунно-брешном свете антиванка может разглядеть Инквизитора. Точнее, его удивленно-смущенное лицо со сверкающими глазами.
– Фарель… - выдыхает леди Монтилье.
Она еще не знает, что сказать, но эльф соображает быстрее. Сделав ей знак, он осторожно подхватывает Жозефину под руку и ведет в свои покои. Там он зажигает свечу, коснувшись фитиля пальцем, и их озаряет мягкий свет.
Смущенный,
Пытаясь отвлечься от совершенно неуместных мыслей о смене штата портных, Жозефина смотрит Инквизитору в глаза и радуется, что при свете они наконец-то перестали по-кошачьи сиять.
– Все хорошо? – с беспокойством спрашивает Фарель.
– Я… нет. Определенно нет, - бормочет антиванка, отворачиваясь. – Я поступила очень глупо.
– Почему? Что-то случилось?
– Завтра что-то случится! – Неожиданно для самой себя леди Монтилье всхлипывает, и эльф мягко обнимает ее за плечи. – Стоит мне только представить, как ты едва ли не в одиночку будешь сражаться с Корифеем… Я… нет, я не могу. Пусть завтрашний день лучше вообще не наступит, чем с тобой что-то случится…
Жозефина знает, что нарушает данное самой себе слово. Они с Инквизитором не должны были оказываться наедине ни при каких обстоятельствах, пока помолвка с лордом Отранто не будет окончательно расторгнута. О чем она только думала, идя ему навстречу в темноту…
– Не плачь, пожалуйста. – Его голос мягок, успокаивает и убаюкивает, словно шелест прибоя. – Я не достоин твоих слез. Завтра все будет…
Вдруг он замолкает.
– Ты… шла ко мне? – тихо спрашивает Фарель, пораженный внезапной догадкой. Антиванка мелко кивает, тычется заплаканным лицом ему в плечо – и вдруг слышит его тихий смех.
– Да, это было очень глупо с моей стороны…
– Не казнись, я совершил ту же ошибку. Я шел к тебе.
Леди Монтилье удивленно заглядывает ему в глаза.
– Это правда?
Эльф отводит взгляд.
– Знаю, ты говорила о том, что нам даже разговаривать наедине не стоит до расторжения твоей помолвки, - бормочет он. – Я просто… я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, что… – Шмыгнув носом, он решительно говорит: - Нет, это все глупо и недопустимо, ты права. Я не должен был рисковать твоей репутацией.
Жозефина соглашается, понимает, что лучше всего для них обоих было бы разойтись по комнатам, надеясь, что слуги ничего не заметили – но продолжает стоять на месте и поглаживать Метку на ладони Инквизитора.
– Недопустимее всего, что такая глупость пришла в голову нам обоим, да еще одновременно, - говорит она, пытаясь улыбнуться. Радоваться тут, впрочем, нечему.
Фарель тоже улыбается и снова прижимает ее к себе.
– Это правда было глупо, - тихо говорит он. – Я… я ставлю тебя в такую неловкую ситуацию.