Ветер странствий
Шрифт:
Религиозный фанатик может быть еще и сумасшедшим садистом, но вот наоборот — совсем необязательно. Зачем квиринскому генералу культ языческой богини — когда у него и так есть армия и власть? А для удовольствия — сундуки денег и прекрасные рабыни, чья жизнь — дешевле медного лу.
— Ты ходила по улицам? Видела новый Храм Солнца?
— Видела. Издали.
Ближе не тянуло. Красивый храм. Просто великолепный. И неприятный. Скользкий и холодный, как змеиное тело. Оно ведь тоже — красиво. По-своему.
Как же здесь жарко! Распахнуть
— Центральный Храм Творца?
— А он — не Творца. И, судя по всему, император Аврелиан наконец перестал скрывать свои пристрастия.
Чудесно. И очень умно. Священный Поход на Квирину теперь — дело времени.
— Император — сумасшедший? Тогда почему он до сих пор на престоле? В Квирине с этим быстро…
Как интересно — зелье решило сменить цвет с бурого на болотно-зеленый. Здания тоже со временем зеленеют. Очень старые, каменные. Таких в Сантэе много…
— Он — не сумасшедший, а на редкость расчетливый. И на престоле до сих пор держится исключительно с помощью Ичедари.
Прекрасно. Просто великолепно. Для Сантэи и вообще Квирины. Аврелиан какой-то там по счету не захотел умирать один и предпочел потянуть за собой всю страну. Элгэ-то на это собственно плевать, но для правителей какая-то забота о родине должна существовать или как?
Или как. В Эвитане — король Карл с Регентами, в Квирине — император Аврелиан… с Ичедари. Эдак единственным приличным правителем останется дядюшка Кармэн. За то его и не любят. Арно Ильдани тоже не любили.
— Это зелье — для кого?
— Оно должно помочь людям, участвующим в ритуале Ичедари. Помочь не сойти с ума. Сохранить себя.
Мило. Просто восторг. Зелье — для очередных служителей культа.
Но хоть не младенцев из приюта. Или с рабского рынка.
— Кровавый Пес говорил о четырнадцати невинных жизнях.
— А еще о чём?
— Что если я что-то напутаю — пострадают именно они, — усмехнулась Элгэ. Скопировав Азу.
— Кровавый Пес, — банджаронка, не дрогнув, повторила стоившее многим жизни прозвище, — забыл упомянуть, что пострадать они могут, даже если мы ничего не перепутаем.
— То есть?
— Зелье — экспериментально. — Аза может говорить и так. Когда не с соплеменниками-дикарями. — До сих пор в ритуалах такого рода принимали участие лишь сами жрецы и жрицы. А они не сходят с ума и без зелья.
2
Привычно-наглые откормленные рожи, гербовая карета, свежевыбритая гладкая харя Поппея Кровавого Пса. Он что, по пять раз в день бритвой орудует? То есть не он, конечно, а рабы.
Мерно трясется возок в родовых цветах Августов. Забавно — генерал предпочитает карету седлу. До того забавно, что аж тошно. Хотя да — во всадника попасть проще (что пулей, что камнем), чем в окно трясущейся колымаги.
Кстати, Поппей и место себе выбрал не возле окна. Туда он посадил собеседницу. А то вдруг
Эскорт впечатляет. Охраняет генерала то ли от плебса, то ли от банджаронских ведьм. А заодно и последних — от искушения удрать.
А в окно, кстати, ничего не видать. Кроме конских боков на фоне каких-то белых цветочков. Что-то там у обочины цветет и пахнет. Наверное. Потому что в карете не ощущается. К сожалению.
Впрочем, можно и не принюхиваться. Сантэя Дамаррой не станет — хоть того больше в ней зацвети.
Прибыли. Ручку здесь никто не подаст. Банджарон и рабыни в категорию «дамы» не входят.
Элгэ сама помогла спуститься пожилой ведунье. Поппей Август презрительно усмехнулся. Дикарь! Некоторым происхождение не помогает.
Темный и все змеи его! Аза же предупредила. И всё равно Элгэ вспомнила все известные ей солдатские словечки — и едва не вслух. Хотя можно и не сдерживаться. Банджарон позволено то, что нельзя герцогине. Особенно банджарон — в представлении большинства.
И попробуй тут не выругайся — когда привезли к императорскому дворцу! Пусть и к черному ходу. Он тут черный — как в особняках парадный.
Цветут яблоки, благоухают вишни. И розы, розы, розы… Белые, алые, розовые, золотые…
Столько роз не бывает. Раньше Элгэ любила их. А еще — астры и ирисы. Но благодаря Сантэе возненавидишь всё на свете. Архитектуру, историю, шелк, цветы… Юг.
Преторианцы. В шлемах и туниках — милейшее сочетание.
— Ведьм к «принцессам»!
Значит, их хоть содержат отдельно.
Двери здесь — бесшумные. В отличие от убийств.
Захлопывается за спиной бесшумная гробовая крышка.
3
Семь юных девушек. Только что из «приличных» семей. Как когда-то — Алекса.
Повзрослее выглядят две — тоненькая темноволосая брюнетка и рыжеволосая красотка с роскошной косой и формами дорогой куртизанки. Причём не вышеупомянутая коса, ни скромное платье хоть убей — не придают девице скромности. А уж глаза…
Элгэ переглянулась с Азой. Сейчас или никогда! И тогда за семерых детей — год спустя убитых на алтаре! — отвечают не только ичедариты.
— Вы все знаете, что произойдет сегодня. Также ставлю вас в известность, что обычные травы не действуют на плодородную силу Ичедари.
А почему — змеи ее знают! Рыться в теологии — не время.
Змеебогиня словно вышла из детских сказок, над чьими ужасами когда-то смеялась маленькая Элгэ. Но вот жрецы с кривыми ножами существуют на самом деле. Так же, как черные алтари, древние пещеры с древними надписями и то, что осталось под землей. И мертвый Юстиниан, мерно шагающий к невольно обманувшей его женщине. И странный воин с посохом (именно воин, а не солдат), вытащивший герцогиню Илладэн из местечка похуже Бездны.