Вилька и Мишка в тылу врага
Шрифт:
Портрет меня заинтересовал. Я давно не видел таких портретов, силился что-то вспомнить, и не мог. Что в портрете было не так?
– Что уставился? Прикидываешь, как сюда повесишь портрет Гитлера? – усмехнулся Гнилов.
– Чево? – не понял я.
– Брось придуриваться, садись на стул.
Я присел на стул, и красноармеец вышел.
– Фамилия, имя, отчество.
Я подумал, честно вспоминая, кто я есть.
– Не помню, - честно сказал я, - Мишка меня Вилькой дразнил.
–
– Может, и Вильгельм. Только меня оглушило, говорите громче, я под бомбёжку попал, засыпало землёй, меня Мишка откопал.
– Хороший у тебя дружок. Там откопал, здесь сдал.
– Кому же хочется под пули? – заступился я за друга.
– Это верно. Сам погибай, а товарища выручай. Немец, значит? – и он что - то спросил, наверно, по-немецки.
– Чево? – опять спросил я.
– Не чевокай, а отвечай, когда тебя спрашивают! – прихлопнул рукой комиссар.
– Так я по-немецки знаю только «хонде хох» и «Гитлер капут» - удивился я.
– Научили, значит, отвечать? А ну, говори, фашистская сволочь, какое у тебя задание?!
Я с удивлением смотрел на кричащего, пытаясь собрать мысли в кучу.
– Я же говорю, - спокойно отвечаю, - контузило меня, я даже имени своего не помню, а вы про задание спрашиваете.
– Хм! Забыл, говоришь? Сейчас напомним, - Гнилов вышел из-за стола и подошёл ко мне. Я не успел подняться, как получил увесистую плюху по уху и улетел в угол, но долетел или нет, уже не помню, потому что услышал совсем другие голоса:
– Ещё разряд!
– Есть разряд! – я почувствовал ощутимый удар током, тело выгнуло дугой.
– Пульса нет, мы его теряем!
Наступила тишина и темнота. Потом на лицо полилась вода.
– Что? Притворяешься, фашистский выкормыш? Вставай, хватит отдыхать.
Я поднялся, сел на полу. Что-то заложило одно ухо. Я приложил ладонь, посмотрел на неё, ладонь была в крови. Перепонка лопнула, что ли?
– Вставай, говорю! – разозлился Гнилов, несильно пиная меня по рёбрам.
Я охнул и встал. В реках у комиссара появилась гибкая палочка. Стек, понял я, непонятно, правда, откуда пришло понимание. Зато почувствовал...
Я и не заметил, как он ударил. Мне между ног.
Я тут же, как подрубленный упал на колени, потом на локти, дыхание перехватило.
Подняв голову, увидел перед собой сапоги, выше - ноги. Появилась мысль ответить, ударив между ног. Вовремя сообразил, что он просто провоцирует нападение.
Забьёт насмерть теми же ногами.
– Вставай, хватит кланяться! – разочарованно сказал Гнилов.
Я сел на пятки, силясь вдохнуть, в это время открылась дверь, и вошёл ещё один военный.
– Опять с детьми воюешь, Сёма? – спросил он.
– Да это немецкий шпион!
–
Сёма взял меня за воротник и усадил на стул.
Голова трещала, внизу болело, я не знал, за что хвататься руками. Взялся за всё, размазывая кровь по щеке.
– Ты что, бил его? – удивился вошедший.
– Ничего я не бил, он контуженный, под налёт попал, вот и кровит.
– Вижу я, дождёшься ты, Сёма, - Сёма, усмехнувшись, сел на краешек стола.
– Как зовут? – обратился, как я понял, командир.
С трудом приведя дыхание в порядок, я выдавил:
– Не помню.
– Врёт, - хохотнул Гнлов, - мне говорил, что его Вильгельмом зовут!
– Это не я говорил, Мишка…
– Что за Мишка? – заинтересовался командир.
– Вместе их поймали, Мишка сдал этого, сказал, что он немец.
– Ну, немец. Мало у нас немцев?
– Они шли со стороны фронта!
– Ты знаешь, где сейчас фронт? Ты будешь расстреливать всех беженцев?
– Этот крепкий орешек, не признался, что немецкий знает.
– Немецкий не знает? – удивился командир, - первый раз вижу немца, не говорящего по-немецки!
– Я всё забыл, - прохрипел я, - после контузии. Меня накрыло взрывом, засыпало землёй, меня Мишка выкопал. Я не вспомнил ни Мишку, ни себя. Вы думаете, если меня бить, появится память?
Командир хмыкнул, мельком взглянув на Гнилова.
– Я читал, - сказал Гнилов, - немцы придумали, как управлять людьми. Делают закладку в голове и отправляют на задание, при этом человек ничего не помнит. Потом он подбирается к объекту и… хоп!
Мы с командиром с удивлением уставились на комиссара. Я никогда бы не подумал, что Сёма что-то читал, кроме циркуляров сверху и доносов снизу.
– Что смотрите? Мне нравится фантастика! – Командир облегчённо вздохнул:
– Напугал ты меня, Сёма, я уже поверил было!
– Всё может быть! Есть у немцев такие маленькие пистолеты, как карандаш, привязал его… куда не заглядывают, и можно убить кого угодно.
Я представил себе это, сравнив длину карандаша и свой… и, несмотря на боль, затрясся от смеха.
– Вот, Сёма, даже контуженного рассмешил своими фантазиями. Что, шпион, есть хочешь?
– Нет, - отрицательно покачал головой, - тошнит.
– Ясно, сотрясение мозга. Ладно, Сёма, скажи своим, пусть отведут его в баню. Помоется, поест, отдохнёт, потом продолжим разговор. Есть у меня план…
Вошедший красноармеец проводил меня к постройке, явно это была баня. Когда я вошёл в предбанник, к своему удивлению, увидел Мишку. Мишка уже раздевался.
– Ну, вы мойтесь, я посторожу, - сказал красноармеец, выходя за дверь.