Виттория Аккоромбона

Тик Людвиг

Адвокат, ваш обвинитель.

В и т т о р и я

Прошу, по-нашему пусть говорит {201} ,

Иль не отвечу.

М о н т и ч е л

ь з о

201

Прошу, по-нашему пусть говорит… — Перекликается со сценой из «Укрощения строптивой» Шекспира, где Катарина тоже настаивает на том, чтобы судьи говорили по-английски.

Но вам латынь известна.

В и т т о р и я

Да, но из тех, кто заполняет зал,

Чтоб дело слушать, больше половины

Ее не знают.

М о н т и ч е л ь з о

Продолжайте!

В и т т о р и я

Молю!

Я не хочу огласки обвиненья.

На иностранном языке. Здесь все

Должны понять, что на меня возводят.

Ф р. М е д и ч и

Прошу вас, сударь, измените диалект.

М о н т и ч е л ь з о

О, ради бога. Но ведь слава ваша

От этого лишь возрастет.

А д в о к а т

Что ж, как хотите!

В и т т о р и я

Вы своего добились. Для вас — мишень я.

Вам говорить, что целиться в упор.

А д в о к а т

Ученейший

судья! Извольте

Ваш приговор обдумать в отношении

Развратницы, в любви разнообразье

Достигшей столь бесстыдно и беспутства

Познавшей верх и низ.

Чтоб даже память обо всем искоренить,

Конец необходимо положить

И ей самой, и гнусным планам.

В и т т о р и я

Что это значит?

А д в о к а т

Тише!

Большим грехам потребно искупленье.

В и т т о р и я

Наверно, господа, он проглотил

Какой-нибудь рецепт иль объявленье,

И несваримо грубые слова

Идут, что камни из больной печенки.

Уж эта мне уэльская латынь! {202}

А д в о к а т

202

Уж эта мне уэльская латынь! — Т. е. тарабарщина.

Она

В фигурах, тропах ничего не смыслит,

Этимологии научной не понять ей

И грамматического красноречья.

Ф р. М е д и ч и

Ваш, сударь, труд

Оценят и великому искусству

Сумеют должное воздать лишь те,

Кто вас поймет.

А д в о к а т

Мой добрый герцог!

Ф р. М е д и ч и (с видимым презрением)