Влюбленный астроном
Шрифт:
Они некоторое время шли молча.
– Скоро я покину остров Франции и отправлюсь в Индию, – снова заговорил астроном. – Возможно, мы больше никогда не увидимся. Давайте скрепим нашу дружбу тем, что станем звать друг друга по имени и на ты. Ведь и Христос обращался к своим ученикам на ты.
– Как хорошо вы сказали, – отозвался Туссен. – Вы говорите, как священник. – Он повернулся к астроному: – Спасибо тебе за дружбу, Гийом.
– Спасибо, Туссен.
И они зашагали дальше.
– Туссен?
– Да, Гийом?
– Исчезнувшая птица… Додо…
– Да?
– Ты знаешь этот остров как свои пять пальцев. Если здесь еще осталось хотя бы несколько экземпляров, ты должен быть в курсе. Мне так хочется своими глазами увидеть
Туссен остановился и медленно повернулся к Гийому. Оба молчали. Гийом чувствовал, что Туссен колеблется.
– Я не могу сказать, где живет птица. Только святые и безумцы имеют право видеть додо. Если только… Если только ты не доверишь мне самую великую свою тайну, чтобы я мог передать ее птице.
Пришла очередь Гийома задуматься. Вокруг шумел лес. В наступившей тишине отчетливее слышались далекие звуки – то ли птичий щебет, то ли звериный рык. Гийом присел на пригорок.
– Меня зовут Гийом Лежантиль де ла Галазьер. Ты прав, я в самом деле говорю как священник. Я ведь собирался стать священником. Сейчас мне тридцать пять лет, мою жену зовут Гортензия. Она живет во Франции. Я часто думаю о ней, разговариваю с ней, пишу ей письма. Она никогда мне не отвечает, потому что… Потому что никакой Гортензии не существует. Я ее выдумал. Это воображаемая женщина. У меня никогда не было плотской связи ни с одной женщиной. Я много лет провел в семинарии, готовясь принять священнический сан, но потом увлекся астрономией. Так прошли годы. Я выдумал Гортензию еще юношей, и она до сих пор продолжает быть со мной. Наверное, я мог бы завязать знакомство с реальной женщиной, но мне кажется, что теперь я этого боюсь. Я упустил время. И предпочитаю оставаться с Гортензией.
Туссен молча смотрел на него. Наконец он торжественно кивнул:
– Ты святой, и ты безумец. Следуй за мной, Гийом.
Они свернули с тропы и добрых полчаса пробирались сквозь лесные заросли, поднимаясь выше в гору. Но вот Туссен остановился и прислушался. Затем он приложил ко рту сложенные ковшиком руки и издал долгий шипящий свист, повторив его четырежды. Почти тотчас же лес ответил ему такими же четырьмя глухими посвистами.
– Ты никогда и никому не должен рассказывать о том, что увидишь, – обратился Туссен к Гийому.
Тот согласно кивнул:
– Никогда и никому. Даже в мемуарах, если я когда-нибудь их напишу.
Они ступили на поляну, посреди которой на земле сидел старик. Его кожа была еще темнее, чем у Туссена, и в правой руке он держал палку. Туссен приблизился к старику, опустился перед ним на корточки и о чем-то заговорил на незнакомом Гийому языке. Старик открыл глаза, обнажив затянутые светло-серой пеленой зрачки. Слепец, понял Гийом. Старик качнул головой и несколько раз ударил палкой по земле, словно передавал какой-то зашифрованный сигнал. Туссен поднялся и подошел к Гийому.
– Это хранитель последних додо, – сказал он и почтительно добавил: – Очень мудрый человек.
Старик перестал стучать палкой по земле, и астроном вздрогнул, услышав дважды повторенное гортанное: «До-до-о-о-о…» К ним неуверенно, с трудом переставляя по земле толстые лапы, приближались две птицы. Крупные, около метра в длину, с серо-голубым оперением и крючковатым желтым клювом размером с мужскую ладонь. Одна из птиц встала прямо перед Гийомом и уставилась на него маленькими ярко-желтыми глазами.
– До-до-о-о-о, – произнесла птица.
– Додо, – ответил Гийом.
– Их осталось всего четыре, – объяснил Туссен. – И ни одной самки. Твои глаза, Гийом, видят последних в мире птиц додо.
Гийом молча склонил голову.
Хранитель сделал им знак подойти. Они повиновались и присели рядом с ним. Старик заговорил на языке островитян.
– Он хочет, чтобы ты дал ему руку, – перевел Туссен.
Гийом протянул старику руку. Тот взял ее и зажмурился. Затем он поднял голову, снова обнажив невидящие белесые глаза, и прошептал несколько фраз.
– Он говорит, что ты совершишь
Гийом нахмурился:
– Скажи ему, что я ищу Венеру. Звезду.
Туссен перевел ответ астронома. Старик помотал головой, а потом улыбнулся и сказал что-то еще на своем языке.
– Он говорит: нет, – перевел Туссен. – Ты ищешь не звезду, ты ищешь любовь. Ты найдешь ее в конце пути. – И добавил: – Ты уехал в далекую даль на поиски того, что было у тебя под носом и что ждет тебя дома.
* * *
Ксавье рассматривал полученный утром заказ – книгу «Путешествие по Индийскому океану, предпринятое по случаю прохождения Венеры перед диском Солнца 6 июня 1761 года и 3-го числа того же месяца 1769 года». Это сочинение в двух томах представляло собой факсимильное издание 1770 года с характерными для XVIII века особенностями шрифта, унаследованными от старофранцузского, где вместо буквы «s» писали букву «f», из-за чего складывалось впечатление, что астроном страдал дефектом дикции. Ксавье почудилось, что он держит в руках старинный гримуар, полный описаний чудес, невероятных приключений, далеких странствий и волшебных стран.
Утром, завтракая на балконе, он на всякий случай навел телескоп на знакомое окно и убедился, что никаких непарнокопытных в черно-белую полоску в квартире не наблюдается. Зато брюнетка появилась несколько раз, правда, Ксавье видел только ее силуэт. Потом она с телефоном в руке подошла к открытому окну, о чем-то поговорила, взглянула на часы и торопливо нажала отбой. Что-то схватила – сумку? куртку? – и поспешила на выход. Ксавье мысленно прикинул, как много времени ей понадобится, чтобы спуститься с шестого этажа, – за свою профессиональную жизнь он преодолел столько лестниц, что мог рассчитывать на точность оценки. Действительно, он не ошибся. Спустя пару минут дверь подъезда распахнулась, выпуская женщину. На ней была черная юбка, топ на бретельках, ботинки на каблуках, и она направлялась к угловому кафе. На переходе она остановилась, ожидая, пока загорится зеленый, после чего в самом деле зашла на террасу кафе, где уже сидел темноволосый мужчина. Он приподнялся ей навстречу, но целоваться они не стали. Кофе у Ксавье остывал, а он не мог оторвать глаз от парочки в кафе и жалел только, что не умеет читать по губам, чтобы понять, о чем они разговаривают. Они говорили, не глядя друг на друга. К столику подошел официант, и она отрицательно покачала головой, явно не намереваясь задерживаться надолго. После этого они какое-то время молчали. Затем мужчина оживился и принялся загибать пальцы правой руки, перечисляя какие-то очевидные ему аргументы. Женщина пожала плечами, и между ними снова повисло молчание. Наконец она накрыла своей ладонью руку мужчины, словно в чем-то извинялась, но одновременно помотала головой, как бы говоря: ничего тут не поделаешь. Мужчина закурил сигарету. Она сказала ему несколько слов, встала и ушла не оборачиваясь. Перешла через дорогу на зеленый светофор, вернулась к своему дому, набрала код подъезда и исчезла за дверью. Ксавье поднял телескоп к ее окну шестью этажами выше. И правда, спустя минуту она появилась. Сначала в глубине квартиры мелькнул ее силуэт, а потом она вышла на балкон с кружкой чая в руке. Ксавье перевел оптику на мужчину в кафе: тот по-прежнему сидел за столиком и сосредоточенно курил. Но вот он достал из кармана телефон и набрал номер. Ксавье быстро поднял телескоп к балкону. Женщина повернула голову к двери: судя по всему, звонил оставленный в комнате мобильник. Она проигнорировала звонок и продолжала смотреть на город внизу. Мужчина выключил телефон и положил его на столик. Махнул рукой официанту, чтобы принес еще кофе, опять включил телефон и набрал номер. Брюнетка на балконе даже не пошевелилась – похоже, на сей раз он звонил не ей. Если бы послушать, с кем и о чем он говорит, история заметно прояснилась бы… И, кажется, рядом с мужчиной есть свободный столик…